«Варианты» исполняют Ксюша Шевцова и Денис Дмитриев. Фото: Карина Житкова
Возвращение «Вариантов» планировалось под занавес прошедшего сезона — в пару к одноактному спектаклю Акрама Хана Kaash, что обязано было стать русским дебютом английского хореографа и представить труппу как самую смелую и конструктивную на русских балетных просторах. Эпидемия спутала все планы, и «Варианты» вошли в иной союз — с мировой премьерой Гойо Монтеро, в марте не дождавшейся нескольких дней до встречи с публикой. Но ситуация вновь поменялась, и «Варианты» были вмонтированы в программку, включающую «Небольшую погибель» Иржи Килиана и дивертисментное отделение «Дуэты».
Восстановленный балет Бурмейстера открывает вечер. Это один из немногих спектаклей, сделанных им не для родной труппы, а только в нее перенесенных — «Варианты», либо в оригинале «Sur le th me», которые хореограф называл также «Поэмами любви», поставлены по заказу Парижской государственной оперы. Бурмейстер оказался первым и на почти все десятилетия единственным русским хореографом, перед кем раскрылись эти неприступные двери. В 1962 году работать ему пришлось «вопреки» — он принял приглашение на постановку огромного сюжетного исторического спектакля, а в итоге был загнан в формат бессюжетной одноактовки. Но «Варианты» несут вдохновение хореографа музыкой Бизе (балет поставлен на его «Хроматические варианты») и инструментальным мастерством французской труппы. А бессюжетность преподнесена так, как ее воспринимали мастера русского драмбалета — Бурмейстер вычитывает в музыке тему творца, который ожидает встречи со собственной музой (таковой же ход употреблял Леонид Лавровский, 2-мя годами ранее поставивший в Большенном театре «Варианты на тему Паганини» Рахманинова). Из темного места сцены возникает традиционный бестелесный белотюниковый кордебалет, на фоне которого томится основной герой, для которого поставлена непростая вариация, быстрее геройская, чем лирическая. На его призыв возникает героиня, снаружи неотличимая от облака грез. Они то соединяются в дуэте полного согласия, то героиня исчезает и ее пространство занимают две солистки, а то вновь ворачивается, чтоб заного провести тему клича и ускользания. Соло, построенное на блестящей французской маленькой технике, сменяется прыжковой вариацией, опосля которых вновь следует дуэт — и исчезновение героини, вызывающее новейший огненный монолог героя.
Фестиваль в Самаре открылся премьерой вечера балетов Владимира Бурмейстера
Труппа театра Станиславского и Немировича-Данченко в крайние десятилетия нечасто плясала спектакли собственного культового хореографа, а его главные шедевры — «Эсмеральда» и «Лебединое озеро» — под действием театральной повседневности мутировали в сторону обезличенного интернационального балетного «эсперанто». «Варианты» труппа тоже представила через опыт выполнения «Серенады» и «Кончерто Барокко». Но современный мир для высочайшего романтизма, каким его соображали еще посреди прошедшего века, места практически не оставляет. Денис Дмитриев честно сосредоточился на сложных монологах и дуэтах, насыщенность которых для премьера тянет на целый трехактный балет. Для Ксюши Шевцовой текст, кажется, сложностей не представлял — она щеголяла россыпью мелких pas de bourree, бриллиантовыми заносками, мягко стелющимися «филированными» полетами. Но к герою явилась серьезной коллегой-производственницей, ждущей от него не взлета вдохновения, а надежности в поддержках. Но балет старенького мастера от этого не растерялся — напротив, нашел профессионализм конструкции, выдержавшей новейший подход. Наиболее того, «Варианты» стали камертоном для остальной программки и, чудилось, ее непревзойденной верхушкой.
Современный мир для романтизма, каким его соображали посреди прошедшего века, места не оставляет
Честь современного балета выручил сегодняшний фаворит труппы Лоран Илер. В конце вечера на пустой сцене возник сам 57-летний худрук с остальным ветераном — 45-летним Георги Смилевски. Под звуки испанской гитары юный хореограф Максим Севагин поставил номер, в каком нет ни 1-го трюка — лишь краса слияния тела и ритма. Это была абсолютная мистика танца. Илер оказался достоин предшественника.