Да, он был артистом в «пушкинистике». Но это не мешало ему заниматься суровой филологией и управлять Пушкинским сектором Института мировой литературы.
Тем не наименее о Непомнящем один язвительный критик как-то произнес: «Какой он пушкинист? Он просто человек, который всю жизнь любит Пушкина!» Слова сразу злые и золотые. Да, конкретно эта любовь и собирала вокруг Непомнящего влюбленную в него аудиторию от Калининграда до Владивостока, от близкого до далекого зарубежья.
Поистине умный человек — не тот, кто высказывает ошеломительные мысли, с которыми неясно что созодать. Поистине умный человек высказывает твои мысли, которые ты сам не можешь сконструировать.
В один прекрасный момент Непомнящий весьма просто растолковал, чем различается российская культура от европейской. Российская культура — пасхальная, а европейская — рождественская. Для европейцев принципиально, что Христос родился и пришел в наш мир, а для нас важнее, почему Христос погиб за нас на кресте. Да, российский человек обречен мучиться, нести собственный крест и быть поругаемым всем миром. Кому-то эта идея может не нравиться, захочется поспорить. Но давайте будем признательны Непомнящему за то, что он ее определил. А далее давайте мыслить: что лучше, что ужаснее и «куда ж нам плыть»?
В один прекрасный момент Непомнящий весьма просто растолковал, чем различается российская культура от европейской
Уход Валентина Непомнящего — ошеломляющая новость и ужасная утрата. Мы утратили человека, который не попросту знал Пушкина, говорил о Пушкине, а человека, который был с Пушкиным, жил рядом с ним.
Валентин Непомнящий родился 9 мая 1934 года в Ленинграде. Закончил филологический факультет МГУ (1957). В 1963-1992 годах работал редактором в журнальчике «Вопросцы литературы». С 1992 года — старший научный сотрудник Института мировой литературы РАН. Председатель Пушкинской комиссии ИМЛИ (с 1988 года). Доктор филологических наук (1999, по докладу «Парадокс Пушкина как научная неувязка: к методологии историко-литературного исследования»). Лауреат Гос премии Рф в области просветительской деятельности за книжку «Пушкин. Российская картина мира». Спец по творчеству Александра Сергеевича Пушкина, создатель книжек «Поэзия и судьба. Статьи и заметки о Пушкине» (1983, дополненное издание 1987), «Пушкин. Российская картина мира» (1999), «Да ведают потомки православных. Пушкин. Наша родина. Мы» (2001), «На фоне Пушкина» (2014).
Читаю соцсети: «Не могу поверить, что не сделалось Валентина Семеновича Непомнящего — превосходного пушкиниста, председателя Пушкинской комиссии ИМЛИ РАН, известного ученого. Валентин Семенович — человек, который раскрыл мне мир величавого поэта, стал проводником в этот мир… Да что там гласить, конкретно он обучил меня читать Пушкина. И лишь ли меня? Думаю, что не ошибусь, если скажу, что его авторский цикл, посвященный «Евгению Онегину», в свое время никого не оставил флегмантичным. Его труды о «нашем всё» были для меня реальным откровением. Нескончаемая память Валентину Семеновичу».
Как проникновенно сказано!
Но он умел быть и броским полемистом. Так, в интервью православному журнальчику «Фома» он, сам глубоко православный человек, произнес:
— Когда я слышу дискуссии о том, что Пушкин был православным поэтом, я постоянно возражаю: нет, он им не был. Православный поэт — Хомячков, поэтому что он выражает в собственных стихах православную идеологию. А Пушкин — поэт православного народа. Чувствуете разницу? Он выражает в собственных стихах душу православного народа, но не декларирует и не призывает… У Пушкина был энтузиазм к духовной стороне жизни Церкви, но он не выпячивал его, все таилось у него снутри, было укрыто от сторонних взоров. Но когда он погибал, раненный на дуэли, и повелел позвать священника, то батюшка из наиблежайшей церкви, принимавший у Александра Сергеевича исповедь, вышел от него и произнес: «Я для себя желал бы таковой кончины». Так потрясла священника глубина покаяния Пушкина.
Батюшка, принимавший у Александра Сергеевича исповедь, вышел от него и произнес: «Я для себя желал бы таковой кончины»
В собственных дневниках он был мудр:
«Весьма тяжело поступать верно тогда, когда никто не лицезреет, не слышит. Не увидит и не услышит никогда, надолго не выяснит, а нужно поступать верно себе, для правды, для собственного долга перед самим собой».
Но иногда бывал и жёсток.
«Нынешние либералы в отношении к 70-летней истории и культуре русского времени ведут себя так злорадно-победительно, будто бы это чужая история и чужая культура, как как будто они не участвовали и не жили в ней, а лишь одолели ее — лишь они и лишь одолели».
И естественно, не могу не сказать о том, каким неоценимым членом нашего жюри Литературной премии Александра Солженицына он был. И как обожал его при жизни Александр Исаевич. В один прекрасный момент он даже пошутил: «Валентин Семенович, давайте выведем вас из жюри, дадим для вас нашу премию, а позже введем назад».
Прощайте, Валентин Семенович. Нескончаемая память!