Вы совершенно слышали такое когда-нибудь, чтоб театр брал дом? А здесь — пожалуйста. Театр Вахтангова приобретает дом во Владикавказе. Почему такое дело вдруг приключилось? Поэтому что это не попросту так для себя — дом, а тот, в каком родился и провел 1-ые годы жизни Евгений Багратионович. И вот сейчас театр — внимание! — переселяет жильцов, освобождая место для того, чтоб во Владикавказе открылся «Дом Вахтангова»: музей и маленькой театральный зал.
Андрей Максимов: Ширвиндт, по сути, всегда скрывается
Для чего это нужно театру? Потом, что это — верно. Ну вот, просто верно, чтоб на родине величавого режиссера существовал его музей и чтоб артисты театра Вахтангова могли приезжать в гости к собственному основоположнику и в честь него играться спектакли.
К открытию юбилейного сотого сезона театр открыл умопомрачительный монумент собственному основоположнику: теплый и домашний. Спасибо архитектору Александру Рукавишникову и основному художнику театра Максиму Обрезкову — создателям. Посиживает вялый, кое-чем схожий на пастушка человек — совершенно не патетичный и жив.
Для чего это нужно театру? Потом, что это — верно. Верно — когда верно.
Сотый сезон открылся световым шоу — так вахтанговцы показывали свое новое, неповторимое световое оборудование. Можно было без этого обойтись? Можно. Но это было бы некорректно.
По сути, вековой театр сейчас показывает пример верно, как часы, работающего театрального коллектива.
Я поставил в этом театре два спектакля. Наиболее того, камерная симоновская сцена открылась моей постановкой «Любовь у трона», на новейшей сцене мне разрешили поставить свою интерпретацию Брюсова — «Брюсов переулок». Пишу о этом не только лишь из хвастовства — не без этого, естественно, да и чтоб было понятно: я лицезрел этот неповторимый театр изнутри. Скажу еще более: театр Вахтангова не имеет на меня никаких планов, потому постараюсь беспристрастно разобраться в примере.
Максимов: Театр — это пространство, где заработать репутацию проще, чем утратить
Итак, с чего же началось вахтанговское волшебство? С того, что министр культуры Александр Авдеев поначалу заключил договор с Римасом Туминасом, а позже продлил его. Скажем прямо: не все в ту пору в театре были за Римаса. Но Авдеев брал на себя ответственность, за что ему маленький поклон.
Стоя у новейшего монумента Вахтангову, я задумывался, что у него и у Туминаса есть одно общее: они оба — режиссеры Серебряного века. Вахтангов, к слову, единственный величавый режиссер начала прошедшего века, который не успел стать русским. Для меня в базе искусства Серебряного века лежит краса, умение даже про ужасное и трагическое говорить так, чтоб на сцене раскрывался мир красы. Как это сделал, к примеру, Туминас в собственном выдающемся спектакле «Эдип». По сути, сейчас на сцене в чести не краса, а быт и даже просто грязюка. Туминас не ограничивает остальных режиссеров, и на вахтанговской сцене возникают и такие работы. Но сам он для меня — полностью человек Серебряного века. Вахтанговец.
Туминас расстался с предшествующим директором и начал находить новейшего. Кандидатов было огромное количество, со всеми Римас Владимирович говорил. В итоге, что именуется, попал в 10-ку: пригласил Кирилла Крока.
То, что в театре есть владелец, чувствуется в мелочах. К примеру, я это сообразил по маленькой детали. В коридорах театра стоят кулеры с водой — обычное дело, но у всякого — постоянно! — есть бумажные стаканчики. Ими все пользуются, но они никогда не исчезают. Поэтому что это — верно.
То, что в театре есть владелец, чувствуется в мелочах
За свою жизнь я поставил много спектаклей, но ни в каком театре процесс репетиций и выпуска не организован так слаженно и верно, как тут. Такое чувство, что все работают на то, чтоб ты расслабленно выпускал премьеру.
В театре Вахтангова Крок собрал изумительную команду экспертов. К примеру, админы театра улыбаются, монтировщики не пьют, ассистенты режиссера делают красивую атмосферу на репетициях, цеха работают без истерик… В театре Вахтангова нет массы. Есть отдельные, достойные внимания и, что принципиально, благожелательные люди, начиная с буфетчиц, которые подкармливают тебя так и тем, будто бы ты пришел к ним домой. И заканчивая… не понимаю… управляющим постановочной частью Владимиром Довганем — абсолютным мастером собственного дела, для которого нет неосуществимых задач.
Максимов: Худрукам столичных театров необходимо отдать возможность проявить себя
Совместно с Екатериной Симоновой и ее спектаклем мы открывали Симоновский филиал театра Вахтангова. Основной живописец Максим Обрезков сделал из бывшего театра Рубена Симонова классное, полностью неповторимое, ни на что не схожее Симоновское место.
На данный момент в театре Вахтангова — внимание! — 6 сценических площадок. Все спектакли, которые идут на их — нужны. Это дозволяло театру до пандемических времен играться порядка тыщи спектаклей в сезон. А еще гастроли. Постоянные, в том числе забугорные.
Все это — заработок. И поэтому, когда спектакли закончили играть по известной причине, актеры продолжали получать обычную заработную плату.
Когда спектакли закончили играть по известной причине, актеры продолжали получать обычную заработную плату
Финансово состоявшийся театр — это тот, где, во-1-х, во главе стоит большой режиссер, любой спектакль которого событие. Во-2-х, неповторимая труппа, которая любой год дополняется, и большинству находится работа. В-3-х, директор — заботливый владелец, умеющий сохранить и собрать команду экспертов, и осознает, что в театре нет мелочей.
Вот и все. Тогда и случается волшебство. Вахтанговское обычное волшебство.
Спасибо, Римас Владимирович и Кирилл Игоревич! Спасибо, вахтанговцы, за воплощенное волшебство!