Уже не одно поколение повзрослело с тех времен, как завершилась Великая Отечественная Война. Для многих это история, которую уже даже не смогут рассказать очевидцы — ветеранов войны остается с каждым годом все меньше. Но передавая из уста в уста рассказы об ужасах войны, от поколения к поколению, мы совершаем важное — храня эту память, мы не позволим допустить повторения. Поэтесса Любава Трофимова — представитель молодого поколения, для нее война — эхо, доносящее через годы. Но она пропустила историю через себя, прожила ее, прочувствовала. В итоге появился мини-цикл из трех стихотворений, который было решено выпустить в виде EP «Память», оформив в музыкальную поэтику. Но музыкально-поэтическому релизу не суждено было выйти в нужную дату, агрегаторы стриминговых сервисов не пропустили его по странной причине – в оформлении была использована георгиевская ленточка. Это вопиющий факт, ибо огромное количество плохих треков размещается на цифровых площадках, содержащих пропаганду запрещенных веществ, нецензурную брань и откровенный сексизм, а релиз, посвященный памяти погибших за мир не пропускают по надуманной причине. Пусть это остается на совести агрегаторов. Мы будем надеяться, что услышим еще потрясающую работу, а пока предлагаем прочитать эти стихотворения Любавы Трофимовой.
«Любовь на войне», «Освенцим» и «Города-герои» — три пробирающих до дрожи стихотворения, вряд ли оставят вас равнодушными. По признанию Любавы, «Освенцим» даже не каждый в состоянии выслушать до конца — становится страшно. А один из известных поэтов, услышав эти стихотворения, был потрясен их реалистичностью. Он отметил, что написано так,словно Любава прошла через войну.
«Стихи эти я написала давно, очень хотелось прочувствовать их в музыке. И вот, наконец-то, появилась возможность записать треки с живыми инструментами, но релиз не вышел. У меня волшебная команда, мы старались сохранить Память. Передаю частичку своей памяти вам, пусть она идёт от человека к человеку по всей Земле. Мы любим, мы храним, мы помним.» — прокомментировала Любава Трофимова.
Принимайте эту эстафету Памяти и вы. И пусть небо над вами будет только мирным.
Города-герои
Города-герои, города!!!
Вечные огни горят всегда.
Не забудем подвиг никогда
Города-герои, города!!!
Москва стояла насмерть, чтобы жить
Тайфун Великий дух не смог сломить.
Воля каждого бойца как сталь крепка,
Сердце русской славы бьётся на века.
Переправой по дороге жизни шли,
Холода и голод пережить смогли.
Героизма бесконечная блокада
Города-героя Ленинграда.
Каждый метр Сталинграда защищать,
Возродив из пепла Родину-мать.
Патриоты шли, горящие в огне,
Не приснится даже в самом страшном сне.
Моря синего родные берега,
Слава Мурманска бездонна как снега.
Шли на смертный бой живые корабли,
За свободу флота бились как могли.
За столицу Тула выстоит стеной
Закрывая златоглавую спиной.
Оружейная застава словно сталь,
Ради будущего жизни нам не жаль.
Бой жестокий знал и воздух и вода
Кровь земли запомнит битву навсегда.
Севастополь, нами подвиг не забыт,
От снарядов рваных ран внутри болит.
Непрерывный бой на «Огненной земле»,
Вечным сном бойцы уснули на траве.
Растерзали город в клочья палачи,
Помним подвиг героический Керчи.
За свободой шла Смоленская дуга,
Сердце Родины спасая от врага.
Вечны слёзы всех Скорбящих матерей,
Горя нет страшнее, чем терять детей.
Под Новороссийском «Малая Земля»,
Флаг Победы словно символ корабля.
О Десанте боевые письмена
В камне высечены ваши имена.
Города-герои, города!!!
Вечные огни горят всегда.
Не забудем подвиг никогда
Города-герои, города!!!
Любовь на войне
Я верю, что нам дана
Любви бесконечной сила.
Сейчас за окном война,
Но нет этих окон, милый…
Разбиты все, каждый дом
Бессонно под пули плачет.
Войны жаждут перелом…
Для нас это много значит.
Я верю, что ты живой,
Бинтуя солдат упавших.
И снова смертельный бой,
И нет в него опоздавших.
Я знаю, что значит жить,
Что адреналин на грани.
Сильнее ещё любить,
Когда был смертельно ранен.
Ты помнишь?.. На волоске
Меж этим и тем мирами
С тобою рука в руке…
От боли не спал ночами.
На сонной земной траве
Другие лежат мальчишки,
Что с пулями в голове,
И знали любовь по книжкам,
Но ты не ушёл туда
В горящих степях крови,
Ведь я не смогла бы жить
Ни миг без твоей любви.
Ты шёл до конца на бой!
Я верю, что будешь жить.
Поверь мне и ты – со мной
Научишься вновь ходить.
Ты спишь беспокойным сном,
И снится под битвы звук –
В руках твоих под огнём
Опять погибает друг.
Не слёзы в глазах, а дождь.
Ты вновь эту ночь в бреду,
Но ангелов ты не ждёшь,
Ведь я за тобой пойду.
Пожалуйста, просто верь –
Придёт навсегда Весна,
Откроет Победа дверь,
Наденешь ты ордена.
Пускай говорят все люди:
«Не место любви на войне».
Ты выжил волею судеб,
Потому что ты ВЕРИЛ МНЕ!
Освенцим
Здесь потеряно имя, замер сигнал о бедствии,
Навсегда искалечена личность, присвоен номер.
Нет суда, справедливости или следствия,
Ощущение живого ада, и разум в коме.
Здесь навеки застыли в памяти силуэты,
Так система глотает с презрением вновь прибывших.
Здесь валютой за всё назначены сигареты –
Обменять на еду или быть в этот день курившим.
Каждый брит донагА без волос на лице и теле,
Кроме сердца и кожи в мурашках нет ничего.
И они штабелями на шконке друг друга грели,
Одеяло на девять голых как одного.
А наутро один из них видит тело дочки
В куче сваленных трупов убитых чужих детей.
Вспоминает как до войны целовал ей щечки,
Пока бьют до кровИ, чтоб работал ещё быстрей.
В исступлении девушка просит удара током,
На любимого смотрит, вот только нельзя обнять.
«Не бросайся на проволоку, жить всё равно недолго», –
Он потерян сам, но боится её потерять.
Вот окликнули номер матери того парня,
Что уборщиком стал отхожих зловонных мест.
Здесь селекция сломит волю любого камня,
И он мысленно роет могилу и ставит крест.
Вот мальчишка лет двадцати не сумел обуться,
На морозе работал часами на старой станции.
После лекарь снимает с ног, что едва трясутся,
Части тела, служивших когда-то мальчишке пальцами.
Вот один из толпы похлебку жуёт неистово,
И дрожащие руки слабы от недели голода.
Рядом труп, только что упавший от выстрела,
И глаза его – пара стекол в пучине холода.
Страшно даже не то, что тот труп был его товарищем,
Обнаружившим стоном боли своё присутствие.
Страшно то, что хоть наводнение, хоть пожарище –
Тот живой, но уже ничего, НИЧЕГО не чувствует.
И одни лежат мёртвые, вечный покой принявшие,
А живые встречают недолгий рассвет Освенцима.
В небеса вознеслись измученные и павшие,
Возвращать имена, давая сигнал о бедствии…