Виктор Ужаков (фронтмен группы Ploho и создатель проекта BITCEVSKY PARK) рассказал порталу MUSECUBE о песне «Горький опыт», о писателях, повлиявших на стиль письма, Егоре Летове и современной музыке.
Как думаешь, если бы ты тогда не заболел в 14 лет и не стал бы перебирать аккорды, то каким ты был бы сейчас?
Стараюсь об этом не задумываться, на самом деле. Какое-то нежелательное любопытство *смеется. Если бы я никак вообще не связался бы с музыкой, то, возможно, связал бы свою жизнь с каким-то творчеством. Это было и до 14 лет, оно как-то проявлялось. Наверное, с какой-нибудь концертной организацией связался. На Moscow Music Week, я больше не как музыкант, а как организатор. Но все могло быть гораздо тривиальней.
А кем ты мечтал стать в детстве?
Я ни кем не мечтал стать в детстве. Когда я сложил свои цели, то это оказалось похожим на то, что есть сейчас. Если по скучному пути пойти, то должен был стать врачом.
Врачом?
Да, все к этому шло. Такая у меня семья. Это как клан сопрано — все врачи…
Какое у тебя самое яркое детское воспоминание по которому даже можно написать песню в стиле пост—панка?
Какую-то часть песен я пишу по этим воспоминаниям. У меня детство выпало на такой период России, который представлял собой пост-панк в чистом виде. Поэтому можно из любых воспоминаний сделать альбом, кроме каких-то детско-семейных, что в принципе я и сделал. У «Битцевского парка» — это сайт-проект, у него вышел альбом 18 сентября и там есть несколько песен, которые завязаны именно на этих воспоминаниях, но это ничего конкретного. Это скорее общее ощущение от времени.
Почему так сильно отличаются BITCEVSKY PARK и Ploho по музыке и звучанию?
Это все одно и то же. Просто у Ploho есть конъюнктурность некая. Я не считаю Ploho популярной группой, но более-менее медийной. У таких групп в любом случае есть конъюнктурность, а те, кто говорят, что ее у них нет, то они врут. Это как тоже самое, когда музыканты говорят, что они не хотят играть на больших площадках, чаще всего они просто не могут на них играть. А у BITCEVSKY PARK этой конъюнктурности нет, ведь по сути нет ни группы, ни аудитории.
А «Битцевский парк» как—то связан с московским битцевским лесом?
На прямую. Из-за его печальной известности… У меня уже было готово пару треков, которые я хотел записать и перед тем, как их записать, так сложилось, я как раз был в Москве и на станции «Битцевский парк» есть автовокзал, и я с него ехал в Киев. Я вышел из метро и вот станция «Битцевский парк», а там огромная надпись. Я тем же шрифтом пишу до сих пор, просто у меня так осталось, запечатлелось и все. Нет никакой красивой истории об этом.
А я думала, что будет история про то, как вдохновился историей этого места…
Нет-нет, просто хотелось название какое-то. Я вообще не люблю названия, ничего не несущие в себе, которые не вызывают никакой эмоции. Поэтому мне не близка большая часть названий современных групп, а «Битцевский парк» он сам по себе уже вызывает какой-то холодок, а я именно в таком настроении хотел сделать проект.
А есть ли желание перечитать текста песен, которые были написаны в 14 лет под влиянием песен Летова? Посмотреть на себя маленького, ностальгировать?
Я иногда посматриваю. У меня есть небольшой архив и иногда его перебираю. Вот тогда бывают моменты ностальгии, моменты сентиментальности, но это как смотреть свои детские фотографии. Даже нет, это не как детские фотографии. Детские фотографии — это мило. Это как фотографии подросткового периода, то есть где ты придурок и ощущение такое смешанное — между стыдом за себя и иронией.
А не хочешь выпустить трек, который был написан в те времена?
Если я уйду в юмор, то возможно.
А как возникла песня «Горький опыт»? Что вдохновило? Какая ситуация?
Это обычная жизненная ситуация, связанная с какими-то отношениями, которая может касаться чего угодно – этапа жизни, работы, отношений. Это же просто классика — человек оказывается в новых обстоятельствах, не покончив с предыдущими. Я бы не сказал, что у меня была какая-то яркая ситуация, которая повлияла на написание песни. У меня крайне редко бывает, что какая-то ситуация по-настоящему остро влияет на меня. Мне кажется, что это все совокупность ситуаций, как и в целом поведение. Если ты что-то сделал, то было бы глупостью говорить, что ты это сделал по причине того, что вот сейчас что-то произошло. Знаешь, можно сказать, что я шёл к сегодняшнему нашему разговору всю свою жизнь и это будет правдой. Потому, что прошла вся моя жизнь и я сейчас здесь, а можно сказать, что ты мне написала позавчера и все.
Твои слова: «Русская музыка — всегда поэзия». Какие поэты и писатели повлияли на твоё творчество в первую очередь?
Я не очень люблю вникать в поэзию. Можно сказать, что я вообще не вникаю. Из писателей… В творчестве, в текстах очень много Пелевина. Не сказать, что это мой любимый писатель, но это связано с тем, что я больше всего его читал в период жизни в который одновременно учился писать тексты. Я не очень много читаю, к своему стыду, но может быть это уже норма, но я с детства не привык читать и все получаю через другие возможности, например, через визуальный контент. Я очень люблю кино. В основном образовываюсь через общение, через какие-то коммуникации. Читать мне всегда было скучно.
А кто самый умный человек, от которого можно многое подчерпнуть?
Не знаю. На самом деле, с умными людьми скучно.
Почему?
Может быть потому, что я не такой умный, как они и этот разговор не сможет держаться на том уровне на котором будет нести какой-то смысл. Это как очень маленькому человеку драться с очень большим — это не будет дракой, а будет избиением. Для себя я больше всего информации подчёркиваю в общении, вообще с любыми людьми. Много интересного, нужного могу подчерпнуть из ссоры двух маргиналов в троллейбусе и гораздо меньше из целой передачи ВВС. Если брать «Гражданскую оборону», то это набор книг, фильмов и музыки. Летов был очень начитанным человеком, ну и плюс — это советский человек, а советский человек, даже без желания, был все равно умнее и образованней, чем среднестатистический человек сейчас. Я имею ввиду начитанность и какую-то матчасть. У меня же тексты и настроение группы другое — оно более социально-бытовое. Я описываю ситуации, которые действительно происходят, но хоть и образно. Стараюсь не использовать в текстах то, что вероятнее всего люди не смогут понять, а песни «Гражданской обороны» нужно переводить со словарем. Я был большим фанатом «Гражданской обороны» в юности и пробовал читать то о чем он поёт, а это все книги-книги-книги… Слушать песни мне больше нравится. Просто слушать.
Есть ли сейчас исполнители с такими же глубокими текстами, как у Летова?
Из ныне живущих Борис Гребенщиков. Он как писал песни, в которых ничего не понятно и продолжает так делать. Есть конечно песни, которые понятны, но в основном это вырезки из большой библиотеки, но при этом я очень хорошо отношусь к Борису Гребенщикову и считаю его очень талантливым. А вот из совсем современных не думаю, что есть. Сейчас время не то. Наверняка есть такие исполнители, но они не очень популярны и, возможно, их я тоже не слышал потому, что сейчас на другое идёт акцент. Сейчас же метамодерн, новая искренность. Послушай, о чем сейчас поют многие группы, о том, как кататься на скейте по Москве.
Почему сейчас песни, которые играют ото всюду стали такими бессмысленными?
Очень популярные песни никогда не были чём-то осмысленным и поводом подумать. Нет, ну они конечно были в советском периоде потому, что *ухмылка. Но опять же, популярные песни в советский период были гораздо более наивны, чем практически несуществующего андеграунда в советском союзе. Такие, как Галич, Высоцкий или барды. По сути бардеры — это блюзмены российские, а сейчас все стремиться к минимализму, к скорости. Я думаю, что в ближайшее время в популярной музыке, в мимолетной популярной музыке, будет отсутствовать как таковой текст.
Почему?
Он не нужен и Little Big это очень хорошо подчеркивают. У них текст есть, какие-то слова есть, но они используются, как мелодия.
Skibidi wap-pa-pa.
Да, да, как Crazy Frog. Это наглядно показывает, что массовому слушателю популярной музыки текст не нужен. Текст его грузит, а он не хочет грузиться. Это как радиослушатель — есть понятие «радиоформат», и, если не брать умирающих русских рокеров, которые до сих пор поют про какой-то телевизор, не верят MTV — сумасшедшие люди. Сейчас в половине домов телевизора вообще нет. Я имею ввиду «Наше Радио», вот этих всех одиноких волков, если их в учёт не брать, то по радио нет ничего, что может грузит. У радиоведущих есть определённый алгоритм, по которому они говорят. Они не произносят никаких слов, которые могут омрачить твоё настроение.
Насколько ненормально, когда люди смотрят на количество лайков, просмотров, прослушивании прежде, чем послушать музыку исполнителя?
Это вполне естественно. Люди по натуре своей не сильно одиночки, понимаешь? Ты, когда идёшь по улице и думаешь: «Что бы поесть?», то ты открываешь какое-то приложение, смотришь оценки, читаешь отзывы. Тебе важно, что люди это заценили и им понравилось, ты пойдёшь скорее туда, чем туда где нет оценок вообще. В музыке тоже самое. Если нравится большому количеству людей, то, наверное, это что-то хорошее. Это же основной мотиватор во всем — если это нравится всем, то значится это хорошо. Если это не нравится всем, то это плохо. Люди вообще привыкли руководствоваться: «У всех же так и значит это нормально. Норма — это и есть как все. Норма — это что? Норма — это хорошо» — вот и весь ответ. Это просто психология.
Мне кажется, что это идёт ещё от совка…
Почему от совка? Нет. Это разве в России так было? Разве только в советском союзе так было? Разве только в советском союзе и Росиии существует рейтинговая система, система лайков и так далее? Нет. Разве только в России есть блогеры? Блогеры популярны потому, что они популярны и чем больше популярен блогер, тем больше популярен блогер. Это как снежный ком. Это естественный процесс.
Предположим у тебя есть шанс вернуться в прошлое и что—то изменить, то что бы ты изменил?
Я бы не менял никаких событий, меня все устраивает, ведь я всю жизнь шёл к этому разговору, и он приятный. Возможно, я бы чуть меньше занимался бы собственным детством и чуть больше бы впитал информации, когда это было легче. Я о базовом образовании. Это как старые травмы — проблема тебя совершенно не беспокоит до определённого времени и начинает беспокоит как раз в то время, когда исправить ее гораздо сложнее.
Почему ты переехал в Петербург из Сибири, а не выбрал Москву, Киев или какой—то другой город? Почему именно через себя нужно пропустить Петербург и вернуться домой, чтобы начать там что—то такое грандиозное?
Я как-то особо не выбирал. Не в Челябинск было же переезжать. Почему не Москва ты имеешь ввиду?
Да или Киев, например.
Киев- это другая страна все-таки, хоть и близкая мне наполовину потому, что у меня оттуда корни, но другая. На самом деле у меня даже были мысли пожить в Киеве, но учитывая ситуацию — это проблематично. Если бы я выбрал пожить в Киеве, то я жил бы только в Киеве и все. Приехать на тот же Moscow Music Week я бы не смог. А Москву я даже не ставил перед выбором потому, что мне Москва, как и большинству, наверное, людей из провинциальных городов… ужаса она уже не наводит, как когда-то давно, но это город для работы, а я не работаю *смеется.
Чем отличается русский пост—панк от западного, европейского по метальной составляющей?
Отличается он, в первую очередь тем, что там это субкультура, а здесь это не субкультура. Здесь вообще сейчас субкультур нет, но там это готика какая-то. Я человек не субкультурный, и мне это не очень симпатично. Потому, что я считаю, что это очень ограниченная вещь. А там приезжаешь на пост-панк фестиваль и ребята с чёрными глазами, с чёрными начёсами, как из Саус Парка. Эти люди могут быть очень прикольными, иногда играют очень классную музыку, но просто меня это название немного пугает и содержание тоже. В России пост-панк – это социальный и лично человеческий крик. Причем такой, как будто немного предсмертный, нет, даже не предсмертный, а отчаявшийся. На западе пост-панк — это как раняя готика, это какой-то мрак, кресты какие-то, какие-то духи, кладбища. У них это все немного похоже на косплей. Они все наряженные, мрачные, у них такие чёрные души, но при этом они чаще всего очень даже классно живут, все у них здорово, они весёлые ребята.
Маскарад?
Любая субкультура — это маскарад. Сложно представить себе более одинаковых людей, чем людей старающимися быть индивидуальными в субкультуре. Это основное отличие, а то, что они старики — это да. На западе, особенно в восточной, нет молодой крови вообще. Мы играли в большинстве мест и с нами играли люди, которые играют с 1994 года, и они до сих пор играют в андерграунде, а молодых групп нет. Конечно это все нафталином попахивает немножко, но там и публика другая. Если здесь у нас в основном — это молодёжь, то там это люди за тридцать. И если здесь в основном до сорока, то там до шестидесяти доходит.
Есть ли у музыки срок годности?
Конечно есть, я думаю. У модного течения есть срок годности. Он не вымирает полностью, он находит своего слушателя преданного, теряет популярность и дальше существует только в аудитории своего слушателя, это, как глэм-рок, например, много жанров, драм н бэйс, дабстеп — это же все были популярные жанры. Дабстеб — один из недавних совершенно, и абстрактный хип-хоп, в скором времени, и клауд-рэп туда же укатиться, но при этом их источники, например, если берём не глэм-рок, а рок музыку в целом, то она никуда не денется. А сейчас, вероятнее всего, в ближайшие пару лет снова станет основным продуктом на музыкальном рынке. Это уже просто факт, а не моя уникальная теория. Это просто факт.
Цикличность?
Да, конечно цикличность, одно порождает другое в плане того, что рок-эпоха задолбала людей до такой степени, что они начали любить рэп. Я не говорю, что рэп — плохо. Это как чёрное и белое. Очень много жанров было, течений, но одно надоедает настолько, что возвращается то, что было перед ним. Это как сейчас – каждый рэпер ездит с группой, они всё тяжелее и тяжелее начинают играть — это все больше похоже на рэп-кор, который был очень популярен в конце 90-х – Limp Bizkit, Korn из чего в принципе вырос Slipknot. Но! Рэперы образца пятилетней давности, ездящие без группы, скорее всего уже не смогут этого сделать, но появятся новые группы, которые выросли на том, что они делали в рэпе и то, что они делают сейчас с группой и сделают своё, что будет уже больше похоже на рок.
А потом хип—хоп.
Ну конечно, если ты послушаешь рок десятых годов и нулевых, то там появлялось все больше рэпа. Или, допустим, восьмидесятых и ты увидишь, что в начале восьмидесятых считалось, что рэп — это вообще шиза какая-то и у чёрных появился свой прикол. А потом постепенно появляется Run-D.M.C., Beastie Boys. У группы Аerosmith, у одной из самых главных на тот момент групп мира, появляется фит с Run-D.M.C. И в 90-к рэп полностью состоятелен на рынке, но рок ещё главный потому что Nirvana, Limp Bizkit, появляется Korn, появляется рэп-кор, и потом просто кор от него отпадает и в нулевых мы уже имеем Dr. Dre, Eminem, Jay-Z.
Какие картины ты больше всего любишь? Есть ли картина, в которую хотел бы сбежать?
Нет, наверное, нет такой картины, в которую я хотел бы уйти. Есть картина, в которой никогда не хотел бы оказаться и мне нравятся эти картины.
А какие это картины?
Это Босх. Босх очень завораживает, но я бы никогда не хотел там оказаться, и я терпеть не могу советский реализм.
Почему?
Я совковое, особенно ранее советское искусство, ненавижу потому, что это просто кошмар, как и весь режим. Он очень прозомбированный. Мне не нравится смотреть на отважных матросов и сомнительную русскою деревню. Мне не нравится то время и не нравится его искусство, не нравится его наследие в большинстве своём.
А какая архитектура нравится?
В Москве мне сложно рассуждать об архитектуре, но мне нравится сталинская архитектура.
А Петербург?
Петербург в большей степени, но я не из тех ребят, которые по Розенбауму ходят и охают, ахают над каждым кустиком Петербурга. Но питерская архитектура мне конечно ближе.
А отношение к панелькам?
Отвратительно! Ну как к ним ещё можно относиться?
Ну там же есть уют…
Нет у них никакого уюта. Уют есть в твоих детских воспоминаниях в этих панельках, в ностальгии. Если бы твоё детство прошло в шалаше в каком-нибудь, то у тебя был бы уют в шалаше.
Как ты относишься к тому, что перестали ценить наследие прошлого или так и должно быть? Вот «Олимпийский» и «СКК Петербург» уничтожили до основания, но хотя там проходили самые масштабные концерты…
Это никуда не денется, скорее всего. А то, что не будет старых стадионов… будут новые стадионы. Я считаю, что это нормально. Значит они не соответствовали современным нормам, современным меркам. При всем уважении к истории «Олимпийского», насколько я знаю, звук там был не из лучших.
Как и на многих площадках
Да, как и на многих площадках, но площадку будут строить сейчас, большую площадку, ориентированную на концерты и там будет все подрассчитано, все будет правильно и удобно. Поэтому я и не переживаю, а вот меня гораздо больше печалить, когда можно посмотреть старые виды Москвы на фотографиях… Я очень люблю всякие древности и очень жаль, что Москва большую часть потеряла, утратила, но, наверное, это было необходимо… никто не ценит наследие. В нашей стране это вполне традиционная вещь, ибо людям, которые пришли в семнадцатом году было абсолютно наплевать, что здесь везде наследие, они варварски себя вели. Не вижу никакой разницы с тем, что происходит сейчас. Это варварство. В Москве и Петербурге ещё получше, чем в регионах. Хотя в Петербурге, когда идёшь по Невскому всё красиво, но если ты свернёшь с Невского, то у тебя глаз заслезиться от запаха. А Москва — это отдельный город, микрогосударство, а в регионах всему дали просто догнивать, саморазрушаться. Русский туризм существует сам по себе. Это как врага в Росиии всегда убивала погода. Здесь также- русский туризм развивается за счёт природных особенностей больше гораздо, чем за счёт остатков культурного прошлого, либо это культурное прошлое построили позавчера, как парк развлечений. Там можно в лаптях побегать и все такое, но это не имеет никакого отношения к реальной истории.
Что тогда делать молодежи из глубинок, чтобы не допустить саморазрушения в самом себе?
В первую очередь нужно просто менять локацию. Я не имею ввиду переезжать. Оставаться в своих городах — это нормально и даже хорошо, замечательно, но это тяжело, особенно творческим людям. Не хочу прибеднять, но там просто нечего делать. Я бы не смог заниматься в Новосибирске тем, чем сейчас занимаюсь. Но нужно обязательно менять локацию, путешествовать хотя бы по России. Очень сложно общаться с человеком, который не видел ничего кроме своего города. Это действительно тяжело. Он может быть замечательным, хорошим, очень добрым человеком, но с ним очень тяжело общаться, ведь его представления ограничиваются тем, что он видит на протяжении своих двадцати лет. Он с этим согласен и отрицает все остальное, может быть и не по своей воле. Это как из тех людей, что солнце вокруг земли, а не земля вокруг солнца. Я сам таким же был до того момента, как начал выезжать из своего города. Это и есть саморазрушение. В обществе принято, что саморазрушением занимаюсь я сам, но по факту саморазрушение — ты застреваешь в том периоде, когда юношеский интерес, любопытство, авантюризм выветривается и остаётся просто тело, которое по инерции катиться дальше, либо стоит на месте обрастая мхом. В нашем случае — это опухшие, полысевшие господа. Для меня это есть саморазрушение. Ничего не имею против полных людей или людей с какими-то недостатками. У меня у самого полно недостатков. Я про то, что человек просто обрастает. Обрастает своим Новосибирском, своим Челябинском, своей Уфой и все. Главное этого не допускать и тогда ничего у тебя не саморазрушится.
«По рассказам все было, но ты опоздал», а этого как не допустить?
Никак. Это просто факт. Если ты уже опоздал, то значит ты уже опоздал. Нельзя опоздать, а потом не опоздать.
А в будущем как не опоздать тогда?
Знаешь, у меня есть другая песня, в которой есть ответ на этот вопрос. Там поётся: «Только тот, кто никуда не идёт не может вообще никуда не успеть» — это единственный способ никуда, никогда не опоздать. Просто никуда не идти, но тогда ты вернёшься в стадию, которую мы обсуждали до этого.
Что ты делаешь в свободное время от музыки?
У меня нет свободного времени от музыки. Я же не хожу на работу, которая пять через два. Музыка- это все время. Есть концерты, запись, ещё какие-то дела. За счёт того, что я занимаюсь сам менеджментом всех проектов у меня есть время, когда я занят, когда я свободен, но, когда я свободен я все равно занимаюсь музыкой. Я сегодня, если честно, ощутил острую нехватку того, что у меня под рукой нет никакого инструмента, вообще никакого, хотя бы даже какой-нибудь калатушки. Хотя бы чего-нибудь. Я не говорю, что готов здесь насоздавать чего-нибудь, нет, просто какой-то источник звука. Может быть, сегодня я установлю на телефон приложение «Пианино» и буду сидеть и играть, почему бы и нет?
Какой самый запоминающийся концерт был в вашей карьере?
Собственный?
Да
Непростой вопрос. Это как сказать: «Назови свою любимую песню в жизни». Это сложно… Мне кажется, что какие-то самые запоминающиеся концерты — это обычно что-то очень плохое. Потому, что запоминается в первую очередь плохое и сейчас вспоминается всякое такое, когда концерты отменились или не состоялись. Такие вещи очень хорошо помню, в память въедается на ура. А так… Все хорошие концерты — они все хорошие, все классные, но они все разные и если ставить все концерты одинаково, то это будет очень скучно.
А есть город, в котором больше любите выступать?
Нет. Они тоже все разные. Есть просто города… есть такой момент, что бы ты не сказал, но все равно получается, что кого-то поставил выше, а кого-то опустил. Есть просто туровые города, мне нравится в них играть. В Москве естественно самые большие концерты и одна из самых приветливых публик.
А в Петербурге какая публика?
В Петербурге возможно чуть более избалованная такая.
Это как?
В Петербурге в меньшей степени концерты воспринимаются, как концерты. Потому что концерт в Петербурге, особенно в выходной день – это обыденность. Ты можешь зайти в определённых улицах в заведения и там будут концерты. Люд перестали воспринимать концерты, как событие уникальное за которое можно заплатить деньги. Они воспринимают их, как сопровождение тусовки. В Москве такое конечно тоже есть, но в меньшей степени. В Петербурге тоже очень хорошая публика, но если говорить о разнице, то она чувствуется в этом. Даже банально то, что в Петербурге больше бесплатных проходок. Это не только потому что там больше знакомых или ни у кого нет денег. Дело в том, что люди не понимают почему и зачем за это платить. Петербург вообще, так сложилось исторически, коммерческая центрифуга. Я имею ввиду центральную тусовку, там очень много ребят живут общинными вещами — какие-то там обмены, бартеры. Например, один другому сделал татуировку, а тот кому сделали работает в баре, татуировщик пришёл в бар и ему налили, а тот, кто посоветовал этого татуировщика этому бармену там ему и бармен налил чуть-чуть, и татуировщик сделал скидку. И все. Вот так строится общество. Так строятся рыночные отношения в Петербурге. Это хорошо развито в Петербурге, а не в Москве. В столице таким образом долго жить не сможешь и придётся жить в коробке из-под холодильника.
А какой концерт, на котором ты были оказался самым крутым?
В первую очередь — это Viagra boys, который был два года назад в Москве, в «Агломерате». За последние много лет он мне больше всех запомнился. Мне давно так ничего не нравилось до такой степени, что я испытал юношеский, даже чуть-чуть фанатичность, что захотелось плакат на стену повесить. На мне сейчас их футболка, понимаешь? Я очень давно не хотел носить футболку какой-то группы искренне. А здесь получилось именно так. А если брать то, что было раньше, то там все тривиально — «Гражданская оборона».
Беседовала Азалия Фаттахова специально для MUSECUBE