Мощные, в серебряном корпусе и на цепочке, швейцарские часы Doxa — единственное, что оставалось у Плисецкой от отца. Чуток выше на витрине — забавнй детский набросок "Лепешинская в роли Суок". Тут же мелкие пожелтевшие семейные фото с 3-х летней Майей — точь-в-точь таковой, как она обрисовывала себя в книжке "Я, Майя Плисецкая" — "рыжеватой, с озорными очами, ликующе радующейся жизни".
Майя Плисецкая: От кометы в руках зрителя должен остаться хвост
Плисецкая была абсолютным человеком self-made. Твердо знала, что она желает достигнуть. С молодости все подчинила данной нам цели — не останавливаться, расти и двигаться вперед. О упущенных способностях жалела всю жизнь. О этом и выставка.
В годы войны, в эвакуации в Свердловске, молодая Майя ощутила, что теряет балетную форму без постоянных занятий — поначалу чудом прорвалась на столичный поезд. Чудом добралась до столицы. Уже в Москве, без пропуска, посодействовала донести саквояж нездоровому старику — так и перескочила мимо патруля. Так и возвратилась в родное Танцевальное училище при Большенном театре.
Под стеклом на витрине — портрет величавой Агриппины Вагановой. Работа с величавым преподавателем и балетмейстером перевернула представления Плисецкой о танце. "Приезжай, мы создадим "Лебединое" так, что чертям противно станет", — звала ее Ваганова в Ленинград, в Кировский театр. Но бросить Большенный театр Плисецкая не отважилась — и писала позже, что расставание с Вагановой осталось для нее на всю жизнь незаживающей раной.
Вот программа кремлевского концерта к 70-летию Сталина в 1949-м году. Плисецкой пришлось станцевать там "Вариацию из "Дон-Кихота" на скользком паркете Георгиевского зала. На утро ее фамилия возникла в сообщении ТАСС о прошедшем концерте. "Это победа, сейчас нужно побороться за свое будущее, — задумывалась тогда молодая танцовщица (о чем писала позднее в собственной автобиографии- прим. ред.). — Того глядишь, дадут станцевать что-то новое…"
Плисецкая была человеком self-made. C молодости подчинила все собственной главной цели и никогда не останавливалась
Но опосля гастролей в Индии в 1953-1954 годах (вот фото с Индирой Ганди) — она 5 лет была "невыездной". В конце концов, стараниями друзей и супруга, композитора Родиона Щедрина, участвует в победном туре Огромного театра по Америке — и дальше сейчас всюду. Звезда, и мировой величины!
Домашний архив Родины: Пачка "тютю" для Майи Плисецкой
"Вы были прекрасны вчера вечерком, мы пробовали дозвониться, но вы уже уехали. Моя благодарность! Впечатленный Бобби" — вот на выставке телеграмма от Роберта Кеннеди. И подарок от него: 5 фарфоровых бледно-сиреневых гвоздик в вуале, листики с прожилками, пестики, тычинки — но стеклянные.
Она оттанцевала чуток не весь традиционный репертуар — жутко хотелось "чего-то новейшего". И новое пришло в конце 60-х. Центр экспозиции — щедринские рукописи "Конька-Горбунка", "Анны Карениной", "Чайки" с посвящениями "Майе Плисецкой, постоянно". Тут же — рукою Майи, уже хореографа — вычерченные на листах схемы движения танцев чеховских героев Тригорина, Маши, Дорна. Мысли о режиссуре каждой сцены — резвым, как танец, круглым почерком.
Естественно, тут и платьице от Кардена, обожаемого друга, создателя костюмов к ее постановкам.
Плисецкая до 65 лет работала в Большенном театре. До 70-ти плясала на пуантах. Номер "Аве Майя!" был поставлен к ее юбилею Морисом Бежаром в 1995-м. В нем, как постоянно, было основное, что составляло плоть и кровь величавой танцовщицы: "любовь, краса, музыка, чернокнижниченство". Эти слова французского хореографа на небольшом листочке — тоже тут, на данной нам трогательной выставке.
Ровная речь
Родион Щедрин, автор, супруг Майи Плисецкой:
— Любая частица сведений о Майе — документов, записей, фото, видео — с течением времени начинает представлять все больший энтузиазм. В вебе возникает огромное количество неведомых мне ее мини-интервью, реплик, реакций на что-то. Меня это нескончаемо веселит, Майя легендарна и в собственных художнических, и в человечьих проявлениях. И, непременно, — как вечное олицетворение женственности.