Обесточенность | статьи на kinoreef

Белоруссия. «Закрытая инаугурация» Лукашенко, реакция на нее в Белоруссии, в ЕС (не признали), в мире (к слову, Верховный комиссар ООН по правам человека призвала власти Белоруссии высвободить всех задержанных).

Новое обострение меж Арменией и Азербайджаном. Турция, понятно, открыто поддерживает Азербайджан, Наша родина призывает врагов закончить огнь — ей важны дела с обеими сторонами.

Так что тем как бы хватает.

Одно «но» — они все из наружной политики. А вот головного для всякого читателя и писателя — внутренней политики — в перечне нет.

Секс, вопреки пользующемуся популярностью выражению, в СССР — был. А вот политики — не было

С одной стороны, это — наша традиция. Глобальная отзывчивость, как и было сказано…

Еще Иван Иванович с Иваном Никифоровичем обсуждали важную новость: «Молвят, что три короля объявили войну царю нашему. …Я полагаю, что повелители желают, чтобы мы все приняли турецкую веру» (типичное предсказание Крымской войны за 20 лет до нее!). Прошло 200 лет — «геополитические ток-шоу» остались теми же. А вот героиня «Свадьбы Бальзаминова», которая страшилась «арапа из Белоснежной Арапии» и «людей с песьими головами» — быстрее уже неравнодушный зритель этих шоу. Можно вспомянуть и Старгород («12 стульев»), где на открытии трамвая гласили про происки Антанты (НАТО) и лично Пуанкаре.

Секс, вопреки пользующемуся популярностью выражению, в СССР — был. А вот политики — не было. Не считая снова же наружной, в изложении Зорина и Бовина.

В этом смысле можно составить политическую периодизацию Истории СССР.

Радзиховский: Интеграция 2-ух государств вероятна лишь полностью добровольно

В 1920-е «политика» в СССР была. Она проявлялась во внутрипартийной борьбе, которая преподносилась как нечто ужасное и вредное («раскол!»), велась (угнеталась!) твердыми чекистскими способами и со счетом голосов «99:1» в пользу Полосы ЦК завершилась к 1929 г. Потом была «2-ая волна» данной для нас же «борьбы» — уже в виде театральных «действий шпионов» и гостеррора. Не считая того, «политикой» была неизменная борьба с «неприятелями» (от кулаков до «спецов»). Так в разной форме длилось до погибели Сталина. Это обеспечивало «внутриполитический нерв», который повсевременно нарывал.

При Хрущеве не было «внутрипартийной борьбы» (изгнание Молотова-Маленкова прошло стремительно и неприметно), зато боролись со «стилягами», художниками-абстракционистами, коровами (приусадебные хозяйства колхозников). В конце концов, страна бурлила Большенными Проектами. Некие из их так и остались пиаровскими («построение Коммунизма»), остальные стали настоящими (целина), а Космос — Величавым.

Зато при Брежневе, в 1960-е-начале 80-х настал «общий отдых». Без «политической борьбы» (диссиденты — не наиболее чем полицейский бизнес), ну и без Огромных Проектов (ни БАМ, ни Олимпиада на эту роль очевидно не тянули). Время, которое именуют «застоем» (на данный момент, быстрее, с ностальгией).

Все это полностью понятно.

Что есть «внутренняя политика» в современном мире? Общественная политическая конкурентность партий и отдельных людей

Ведь что есть «внутренняя политика» в современном мире? Общественная политическая конкурентность партий и отдельных людей, конкурентность за Власть. Понятно, что это — нечто прямо обратное системе Монопартийной Диктатуры. Какая-то конкурентность есть тогда и, но как «драки бульдогов под ковром». А что общественная конкурентность есть погибель Системы, было вначале разумеется и экспериментально испытано в 1989-1991 гг.

Революция 1989-1993 гг. стала пиком нашей политической жизни. Именно тогда наружная политика не много кого цепляла — были темы поживее… Но от бурной политической жизни у большинства ее потребителей (избирателей) остались самые противные мемуары: крах Страны — крах экономики — преступность. Это намертво сцепилось в сознании ассоциативной связью с самой Мыслью «публично-политической конкуренции», тем наиболее что пропаганда интенсивно разъясняет, что здесь не «соседство», а конкретно причинно-следственная связь. Острая политконкуренция «в наших критериях» приведет к «хаосу» и «краху», «распаду» всей Социально-Экономической Системы.

Радзиховский: Трамп и его враги-демократы дружно раскалывают Америку

Потому сжатие политической конкуренции общество восприняло расслабленно, почти все — с успокоением. Это воспринималось как принципиальный элемент давно ожидаемого пазла: экономический рост + соц стабильность + политическая устойчивость. Неувязка, но, в том, что общественная политика, конкурентность, интрига необходимы не только лишь журналистам и пиарщикам. Напротив, сами эти профессии поэтому и есть, что обслуживают один из базисных рефлексов «политического звериного», Хомо Сапиенс в XX-XXI веках. В личной жизни политический рефлекс, понятно, далековато не основной, но в Публичной жизни он значимый.

Его можно обесточить. Но нереально совершенно убрать из Публичного Сознания. Недозволено и навечно подменить никакой наружной (геополитической) интригой. Неудовлетворенный инстинкт делает безотчетный дискомфорт в обществе, который может проявляться различно, к примеру, в форме общего флегмантичного скептицизма, утраты «публичного драйва», что, в свою очередь, ведет к утрате Перспектив, размыванию дискурса.

История непредсказуема, судить «по прецеденту» — неверно. Потому чем может обернуться долгая общественная апатия, никто наверное не произнесет. Но чуть ли такое состояние делает Систему наиболее долговременной.

Добавить комментарий