Обычно музыканты боятся сравнения себя с другими исполнителями, и это вполне оправданный страх. Однако в некоторых случаях мы можем говорить не о схожести текстов или аранжировок, а о параллелях, проходящих через творчество двух, казалось бы, разных артистов. Проводить такие наблюдения порой очень увлекательно, ведь в этом процессе можно заметить много того, чего ты раньше попросту не замечал в группе, которую слушал до этого много лет.
Корреспондентам портала Musecube уже доводилось проводить такие аналитические работы с лидером группы Оберманекен Анжеем Захарищевым фон Брауш, называя его и Вертинским ХХI века, и отечественным Дэвидом Боуи. На сей раз мы решили провести параллель между Вселенной Оберманекен и миром Depeche Mode.
Местом нашей встречи на сей раз послужил клуб Babes Never Die. Данная локация была выбрана отнюдь не случайно, об этом вы узнаете из нашего интервью!
Анжей, раз мы решили проводить параллель между вашим творчеством и творчеством Depeche Mode, то начать я хочу следующим вопросом — в чём лично вы видите отголоски их музыки в творчестве
Оберманекен?
АЗБ: Ну, во-первых, сразу, как только появились первые звуки Depeche Mode, они были настолько близки по ощущению метафизике и трансцендентальности Оберманекен, что, на удивление, всё совпало. Мало того, Оберманекен и Depeche Mode — это почти параллельные названия! Depeche Mode — «быстрая мода», Оберманекен — «над мода», «сверх манекен» в каком-то смысле. Тема стиля и дендизма также объединяет нас, я считаю, что Depeche Mode одна из самых стильных групп. Но мой Обер-Depeche Mode это, конечно же, тот период, когда их звуковым продюсером стал Брайан Ино — один из основателей Roxy Music, в которой он принимал участие вместе с Брайаном Ферри. Они были, безусловно, одним из наших компасов, с которыми у нас тоже в итоге нашлось много совпадений, ещё более тонких даже. Брайан Ино уже как исследователь музыки, как Ньютон или Эйнштейн мира музыки, во-первых, создал эмбиент, который начал делать вместе с Дэвидом Боуи (вообще, его творческие коллаборации — это целая история), у него очень много было работ с Боуи и одна из них — альбом «Low». Там целая сторона была такая…предэмбиентная. Потом он сделал ещё много интересных и важных работ с другими исполнителями, создав структуру этой музыки, которая сейчас является основой многих современных электронных стилей.
И вот как раз Брайан Ино стал заниматься музыкой Depeche Mode, и она стала невероятно яркой, богато отображающей этот динамичный, модный, неустаревающий мир. Мода в рамках как Оберманекен, так и Depeche Mode именно неустаревающая, она как египетская пирамида, как Эхнатон, как Нефертити. С каждым тысячелетием она не перестаёт быть современной! Вот эта актуальность, через Брайана Ино, окружившая Depeche Mode, очень ясно подействовала на нас. Уже в первом нашем альбоме можно было услышать в некоторых песнях оммажи творчеству Depeche Mode — это песня «Фиджи», где в том числе сыграл Игорь Лень, который сейчас в LA занимается фирмой Roland, он один из её руководителей. Также к этим оммажам можно отнести «Ночного Портье». Мы гуляем в одном саду, в одних висячих оранжереях вместе с Depeche Mode.
В это время вокруг Depeche Mode помимо Брайана Ино возникает музыка для масс, то есть пластинка 1987 года «Music for the Masses» и дальше всё больше и больше накапливается вечного, всё время актуального состояния, как у Вселенной! Вселенная — это каждый день новый мир, Вселенная никогда не устаревает. Когда группа гениальна, как Оберманекен или Depeche Mode, она становится частью Вселенной. Там нет энтропии.
Примерно тогда же в жизни Depeche Mode появляется Антон Корбейн, который досоздаёт их образ. После этого группа становится просто безупречной. В этих обстоятельствах про голос Гаана можно сказать, что «так поют планеты»! Сейчас модно говорить о герцах планет или звёзд, так вот, на мой взгляд, что как поёт Гаан, какие у него интонации — такого больше нет ни у кого. Одновременно, уже внутри этого, Мартин Гор становится величайшим композитором и поэтом ХХ и ХХI веков. Он шел на абсолютное опережение.
Кстати, одновременно вместе со всеми этими событиями Брайан Ино и Антон Корбайн делают образ ещё одной моей любимой группы — U2. Когда они, словно два мага-алхимика, взялись за их образ, то они быстро из довольно безликой шумной пост-панк-группы превратились в практически идеальную рок-группу планеты.
В каждом альбоме Оберманекен возникает целый патерн, связанный с нашим общим полем взаимодействия с космосом, как у Depeche Mode. То есть мы как будто в двух параллельных Вселенных. Мы двигались параллельно, у меня не было задачи что-то копировать или делать какой-то оммаж, но я чувствовал, что те песни, которые я слышал из новых альбомов Depeche Mode, они чем-то созвучны тому, чем мы занимались в тот или иной момент. Были даже какие-то звуки или интонации, которые сначала возникали у Оберманекен и только после — у Depeche Mode. Это два параллельных космоса, где проходили люминесцентные тоннели, обмены эстетиками, формулами, тайными рецептами.
Насколько я знаю, вы были знакомы с музыкантами Depeche Mode. Расскажите, как познакомились с ними, как проходило ваше общение.
АЗБ: Когда Оберманекен неожиданно перебирается в Нью-Йорк и становится резидентами клуба CBGB, мы одновременно с этим проводили время в одном из самых модных мест Ист Вилладжа — клубе Babes Land. Символично то, что сейчас мы находимся в клубе Babes Never Die. А тот клуб был создан из обанкротившегося ирландского паба. Его под своё крыло взяла команда очень креативной молодёжи. Неподалёку от этого места был также обанкротившийся детский сад, они перевезли оттуда всевозможные детские кроватки, качели и ещё много различной детской атрибутики, которые стали частью интерьера Babes Land. К примеру, бралась младенческая кроватка, распиливалась и из неё получался небольшой диванчик! Клуб моментально стал максимально модным местом, а CBGB располагался совсем рядом от него, поэтому вся гранж-волна шла проводить время в Babes Land после концерта в CBGB. Там можно было встретить и Smashing Pumpkins, и Stone Temple Pilots, и Pearl Jam, и Ленни Кравитца с Ванессой Паради, Джонни Депп мог зайти так же.
И вот однажды я прогуливался со своим знакомым, мы приблизились к Babes Land и увидили там Гаана. Его охранники шли по периметру и где-то неподалеку был едва заметный лимузин. А как раз тогда Depeche Mode писали самый мой любимый альбом из их дискографии «Songs of Faith and Devotion» и часть времени они проводили в Лос-Анжелесе, а часть — в Нью-Йорке. Так вышло, что та причёска и тот образ в целом, которые у меня тогда были, совпадали со стилистикой гранж-волны. Примерно в таком же образе был тогда Гаан. И когда мы в компании оказались за столом, в дыму и чаду, нас начали путать, как героев «Гиперболоида инженера Гарина». Понятно, что информация о том, что Гаан находится именно сейчас именно в этом клубе, разлетелась молниеносно! Естественно, все посетители клуба выглядывали Гаана и меня несколько раз путали с ним — и когда мы были за одним столом, и когда я отходил куда-то в другое место. Я помню, мы пили тогда бордо, употребляли бодрые вещества, актуальные для той культуры. Нам было о чем поговорить, были волны, которыми мы обменивались. В течение пары месяцев мы продолжали взаимодействие с Гааном. Это было в некотором роде туманное состояние, но оно же оказалось очень плодотворным! Мы тогда писали альбом «Полшестого утра» и в ряде песен с этого альбома можно найти много пересечений даже не столько с творчеством Depeche Mode, сколько с этой атмосферой. Тогда открывался новый космос, новые состояния, и Гаан, как и Depeche Mode в принципе, были внутри этой новой гранж-культуры. У него тогда была девушка, которая на тот момент была менеджером одной из главных альтернативных групп того времени — Jane’s Addiction. Её бывший бойфренд делал фестиваль Loolapaluza и вообще можно сказать, что она была своеобраным рупором новых изменений музыкальной культуры. Очень большое значение тогда имели и те же Nirvana, Pearl Jam, и в этом смысле «Songs of Faith and Devotion» можно считать в том числе и гранж-альбомом. Он очень американский, в каком-то смысле даже всемирный.
Недавно я искал пресс этого альбома, близкого к тому времени, и вот на один из Дней Рождения мне его подарил Митя Шостакович, ему удалось найти пластинку как раз того времени!
Кстати было ещё одно наше пересечение личное с Depeche Mode. Уже не моё личное, а именно Оберманекен! Так случилось, что какое-то время у нашего тогдашнего барабанщика брал уроки Уайлдер из Depeche Mode! И одной из практик этого образования была интеграция пары концертов, когда Уайлер играл у нас на барабанах. Условно говоря, тогда почти произошло соединение двух алхимий! Это было в
клубе, который назывался Rex, он располагался на углу Пятой Авеню и Бродвея. Так что можно сказать, что омимо наших параллельных Вселенных, мы сошлись и в реальной Вселенной, но это было абсолютно магически.
Также здесь ещё надо сказать, что Depeche Mode не используют в своей музыке звуки, издаваемые синтезаторами в классическом понимании, они создают их сами. У нас тогда в Оберманекен был клавишник, француз, Пьер его звали. И вот он как раз создавал звуки для Depeche Mode! Часть этих созданных им звуков мы модифицировали и использовали во время записи альбома «Нега и Роскошь». Это был потрясающий hand-made звук!
Не могу не задать актуальный для многих меломанов вопрос — как вам их новый альбом «Memento Mori»?
АЗБ: Я считаю, что он потрясающий! С этим альбомом они вернулись к тому состоянию, когда каждая песня в пластинке — настоящий шедевр! Вернулась теплота, вернулась магия, вернулась многопространственность. Что самое интересное, в это же время сейчас создаётся новый альбом Оберманекен «Византийский Астронавт», и они снова удивительным образом совпадают, я это обнаружил, когда первый раз прослушал «Mememto Mori»! Параллельные Вселенные снова сблизились! Снова появился алмазный мост между Оберманекен и Depeche Mode, снова я чувствую тонкие вибрации, тонкие символы. Вплоть до того, что крылья ангела, которые мы можем увидеть на альбоме Depeche Mode, очень близки к образу, который создаётся для оформления «Византийского Астронавта».
Конечно, первый видеоклип, который вышел, сильно отличается от того, с чем я знаком, но мне понравилось, что этот клип — это «Седьмая печать», это один из лучших и любимейших фильмов Бергмана. Такая обогащённость плутония, который возникает внутри Depeche Mode, конечно, не может не радовать.
А с какого альбома или песни случилось ваше знакомство с Depeche Mode?
АЗБ: Я помню, что одним из моих любимых клипов был и остаётся клип, который им снял Корбейн, называется он «Behind the Wheel». Это одна из тех песен, которые попали в мою матрицу, она как раз с альбома «Music for the Masses». Он до сих пор актуальнейший и в нём возникло то, что можно найти в произведениях Баха или Бетховена — то, что создаёт музыкальную культуру! Вот с этой песни и этого
альбома всё началось.
Хотя, конечно, Depeche Mode вокруг был всегда. Их музыка много звучала среди танцевальной подростково-девичьей музыки. Что, кстати, приносило тогда лейблу Mute едва ли не основную прибыль! Но здесь очень интересен тот факт, что у Depeche Mode с Mute так и не был подписан контракт, там всё на доверии! Этот случай нам показывает, как существует настоящее искусство, а не шоу-бизнес. Это просто было супер доверие с обеих сторон.
Вообще, электронная и танцевальная музыка не всегда бывает мне близка, но безусловно, во всех этих жанрах Depeche Mode всегда были лучшими! Это абсолютные гении, абсолютные орфеи.
Предлагаю сейчас чуть ближе подойти именно к тому, что происходит на данный момент в жизни Оберманекен. Знаю, что здесь мы сможем найти ещё одну параллель вашего творчества с Depeche Mode. Итак, у вас недавно произошёл перерыв в концертной деятельности длиной в два с половиной месяца, что ощутимо при ваших регулярных выступлениях в столице. Чем были заняты в это время?
АЗБ: Мне важно было ухватить начало весны, изменение погоды и природы, со взращиванием и распусканием прекрасной сакуры. Только есть сакура реальности, а у нас сакура нового альбома! Мне пришлось превратиться в гору Фудзияму, на склоне которой распускается сакура. Я сам в этот период был в облаках и туманах, которые окружают эту гору. Нужно было замедлиться до квантового состояния, чтобы
можно было пронаблюдать, из чего состоят песни, их собрать заново. Мы с Ильёй Мазаевым начали собирать заново весь альбом. Мы его распустили на атомы, он стал использовать какие-то новые свои звукорежиссёрские находки, приборы и аппараты. Так как он выпускник Стэнфорда, его профессора владели всеми знаниями, которые лежат в основе звучания альбомов и Depeche Mode, и Дэвида Боуи, и Пола Маккартни. Это те хитрости, которые недоступны среднестатистическому звукорежиссёрскому образованию. Мы сделали несколько песен, первая из них «Миллиарды», она совсем скоро появится как сингл на всех цифровых площадках. Вторая, я всё же открою тайну, будет называться «Сан-Ремо», она тоже сейчас готовится к выходу в качестве сингла. Что дальше — это пока секрет герметической лаборатории алхимии! Факт то, что Вселенные Оберманекен и Depeche Mode вновь соприкоснулись — они выпустили «Memento Mori» в этом году спустя шесть лет с момента выхода их предыдущего альбома, но и у Оберманекен тоже давно не выходило студийных релизов (последняя на данный момент студийная работа Оберманекен — альбом «Серпантин. Венеция», был выпущен в 2013 году, хотя Анжей в это время участвовал как основной автор текстов в очередном альбоме группы Браво, прим. ред.).
Но ведь и помимо альбома вам есть чем удивить публику и провести очередную параллель со Вселенной Depeche Mode!
АЗБ: Одновременно с этим мы решили, что у нас, как и у Depeche Mode, много составляющих визуальной части жизни Оберманекен. Depeche Mode всегда придавали большое значение не только моде, но и оформлению всех своих работ, концертов, клипов. В этом смысле нельзя не отметить огромный вклад Антона Корбейна.
В прошлом году мы потратили много магии на создание визуальных изображений перед каждым концертом, во время концерта, каждый концерт обладал темой и своей драматургией, которые были отображены в постерах-афишах. Иногда даже к концертам выпускались специальные t-short, наши экзистенциальные скафандры. Притом самый первый дизайн мерчевых маек в итоге стал обложкой эксклюзивной партии номерного винила, которую мы скоро представим, пока не буду раскрывать все карты. В итоге у нас родилась идея провести выставку изобразительного искусства Оберманекен! Произведения все многогранны, образы совершенно разные, многие из них акцентированы и определены. У нас есть и прерафаэлитизм, и glam sci-fi, в основу каких-то работ легли эстетики и Дэвида Боуи, и Depeche Mode, есть работа на тему Древнего Египта, я там представлен в образе Эхнатона. Разумеется, практически через каждую работу прошла тема космоса, которая для Оберманекен одна из ключевых!
Это наша пилотная выставка, провести её мы решили в Babes Never Diе, где мы сейчас, собственно, и находимся. Место выбрано не случайно! Влад, хозяин заведения, после опыта работы с большими заведениями (он занимался даже казино), решил создать компактное арт-пространство, где можно заниматься и современным искусством. Он филантроп и элефант-первопроходец! Мы видим, что стены здесь расписаны стрит-арт художниками, причём известными во всём мире художниками. Но помимо искусства у Влада ещё и отличный вкус в современной музыке, мы планируем совместно создать рекорд лейбл независимой музыки! Так что в каком-то смысле Babes Never Die сейчас является нашей штаб-квартирой. Символично, что в Нью-Йорке, как я уже упоминал, одной из моих штаб-квартир был клуб Babes Land, в котором мы познакомились с Дэйвом Гааном.
Выставка получилась капсульная, нео-академическая. В дальнейшем её ждёт московский тур, она пройдёт через несколько клубов, в том числе и через клубы наших друзей. Также эту выставку можно будет застать в некоторых больших виниловых магазинах. Мы планируем, что московский тур этой выставки продлится до конца весны, а летом, на Белые ночи, этот тур продолжится в Петербурге. Возможно даже дойдёт она до зала современного искусства в Эрмитаже!
Внутри открытия каждой выставки будет проходить мини-концерт. В этот раз мною были исполнены «Стратосферные парни», «Резидентка Моссада» и «Ночной Портье», причём это были песни, за которые проголосовали зрители. На следующих мероприятиях данного формата я хочу продолжить это акционное голосование. Причём всегда это будет только акустика в том виде, в каком мы её опробовали в январе этого года концертом в Кофеопии. То есть без микрофона и прочих усилителей звука. Это создаёт настроение квартирников тех времён, когда и выставки параллельного искусства были подпольными. Нам важно сохранить эту часть, не перейти в эстрадность. Чем больше и дольше мы будем придерживаться формата независимого и чистого искусства, тем точнее мы сможем передавать вибрации и формы, соединяться с мировым стрит-артом, с нео-академизмом петербургской школы.
А как насчёт связи Оберманекен с миром моды на сегодняшний день? Для Depeche Mode эта тема тоже всегда была очень важной!
АЗБ: В настоящий момент к нам поключился Гоша Рубчинский, амбассадор Comme des Garçons, дизайнер, фотограф, кинорежиссёр, у него были потрясающие проекты с Ренатой Литвиновой. Сейчас Гоша делает спектакль, где главная тема — это песня «Ночной Портье». Несколько известных людей будут делать аранжировку на эту реплику хита Оберманекен.
Эта история также станет частью нашей экспозиции Обер-Арта! Внутри этих выставок будут проходить фэшн-показы, что тоже для Оберманекен не случайно. В Нью-Йорке мы писали музыку для подиума, в том числе и для показов Comme des Garçons. Мы создали саундтрек для представления их первой коллекции. Я помню, что в качестве гонорара тогда мы получили целый мешок разных вещей этого бренда. Выставочный формат для нас новый, мы наметили большую историю для него. Мультимедийность Обер-Арта — это то, к чему я всегда стремился! Вокруг каждого концерта-спектакля появляются хрустальные миражи в форме картин, холстов. Я считаю, что мы сейчас используем одну из лучших современных технологий — холст, масло, икра. А ещё чёрные алмазы и жемчуг! Мы мечем бисер перед свингующим миром, мечем бисер и мерч! Нам важно найти внутри всего происходящего правильный угол, правильный для нас гиперболоид. Визуальной частью занимается художественное бюро ОЗ-Арт, потомственныедизайнеры и маги, поэтому они в совершенстве воплощают тончайшие нюансы образов, населяющих изощрённую стратосферу Оберманкен.
Будут ли внутри этих выставок какие-то музыкальные сюрпризы?
АЗБ: Разумеется! К примеру, Влад Теслер, о котором мы уже говорили, помимо того, что хозяин клуба Babes Never Die, ещё и DJ! В ближайшее время появятся в его исполнении DJ-версии некоторых песен Оберманекен.
Будут DJ-каверы на песни Оберманекен и от других исполнителей. Недавно группа Мультфильмы сделала роскошную версию песни «Авиация». Большая часть коллабораций, которые живут вокруг Оберманекен, будут появляться внутри этого нашего нового формата выставки изящных искусств. Этот формат приходит на смену или же дополняет ранее часто используемый мной формат ДР-концертов. Их случилось уже несколько тысяч, поэтому теперь пришло время сделать несколько тысяч выставок. Будет много и изобразительного, и акустического, и даже магическо-эзотерического! Также в этих выставках будут принимать участие известные театральные и кино- деятели. Будут создаваться гениальные шедевры и головокружительные галлюцинации! Начиная с этой весны, мы занимаемся тем, что воплощаем магический купол, сияющую сферу, внутри которой будут происходить интересующие меня волшебные обстоятельства и события, Брауш-искусство, всемирное Обер-искусство. Нас интересует всемирность, потому что этот формат выставки в итоге пересечёт границы и страны, и нашей Вселенной!
Виктория Микина, специально для MUSECUBE
Фоторепортаж Марианны Астафуровой смотрите здесь.