С Верой Глаголевой мы дружили весьма близко. Она была тем человеком, необходимость которого в моей жизни, была явна и чудилось нескончаемой. Основное чувство сейчас: не договорили.
Режиссер "Ералаша" сказал о крайнем проекте Грачевского
В крайние годы ее жизни, правда, стали разговаривать меньше, но я постоянно знал, что в хоть какой момент могу ей позвонить, что меня выслушают, и, если будет необходимость, посодействуют.
Вера была полностью женственна. И при всем этом владела каким-то не попросту мужским, а, я бы произнес, мушкетерским нравом. Ей всегда было нужно куда-то бежать, кого-либо выручать, кому-то помогать. Время от времени раздражало: вот сидишь с ней вроде, говоришь. А она всегда в телефоне: нужно непременно ответить, написать… Сейчас я понимаю: это была не суетливость, а потребность повсевременно решать задачи. Обычно, не свои.
Помню близкий мой человек загремел в поликлинику. Я произнес о этом Вере. Часа через два я стоял у окна и с удивлением узрел, как к моему подъезду подъезжает Верина машинка, оттуда выходит Вера и вытаскивает кучу пакетов: она решила, что я сейчас буду голодовать и привезла мне кучу товаров. Таковой был у Глаголевой нрав.
Я помню, как она поведала мне о собственной ужасной заболевания, как показала какую-то незначительную точечку, неровность — вестника данной для нас заразы. Как сдерживала слезы. Как резко произнесла: "Все. Хватит. Давай о другом". Позже, в остальные дискуссии, к заболевания собственной не ворачивалась. Произнесла как-то: "Химию созодать не буду". И опять — о другом.
Вере всегда было нужно куда-то бежать, кого-либо выручать, кому-то помогать
Она переносила свою хворь так, чтоб даже близкие ее не жалели. Не смели жалеть. Она всегда улыбалась. Когда я о ней думаю, вспоминается смеющееся лицо. Словосочетание "нести удовлетворенность" Вера принимала практически — конкретно удовлетворенность желала она нести.
Когда ее не сделалось, меня не было в Москве. Господь уберег меня от того, чтоб созидать ее в гробу. Ругаю себя за то, что до сего времени не был на ее могиле. Я не могу осознать, что она ушла навечно. До сего времени, видя кар ее марки, смотрю, не ее ли номер. Таковой вот абсурд…
А познакомились мы по моей инициативе в 1993 году. Тогда в театре имени Ермоловой я ставил собственный 1-ый спектакль "Комедия о истинной неудаче государству Столичному" по пушкинскому "Борису Годунову". Я позвонил Вере и пригласил ее на роль Марины Мнишек. Мы повстречались в Доме кино. Вера пристально разглядывала меня, изучала. Произнесла, что ей весьма любопытно играться классику, но, чтоб сказать окончательное "да", нужно придти ко мне на репетицию.
Вышел трейлер драмы "Раскопки" с Кэри Маллиган и Рэйфом Файнсом
Уже через много лет, когда мы сдружились, я задал вопрос ее: "Что могла показать одна репетиция с неведомым для тебя режиссером?" "В режиссере, — ответила Вера, — в особенности театральном, самое основное — это слух на фальшь. Слышит — не слышит. Мне было надо осознать, есть ли у тебя слух". Для меня это были весьма принципиальные слова.
Она замечательно игралась в паре с блистательным Мишей Жигаловым. Но весьма недолго — уже носила в животике девченку Настю, которая сейчас супруга известного хоккеиста.
Она была актрисой с умопомрачительной, как принято гласить, звериной органикой. Неслучайно величавый Анатолий Эфрос пригласил ее в собственный кинофильм "В четверг и больше никогда" на одну из основных ролей. Гений не ошибался.
Но в крайние годы она не желала быть актрисой, ей хотелось снимать. В один прекрасный момент она попросила меня поглядеть предварительную сборку картины "Одна война", по-моему, даже без музыки, местами неаккуратно смонтированную. Черновик. Картина произвела на меня ошеломляющее воспоминание. Таковой войны, такового взора на войну я никогда не лицезрел. То, как там работали актеры можно, наверняка, найти одним словом "самозабвенно".
Я произнес ей о этом. Она смутилась. Она могла быть весьма уверенной, твердой даже. И тем не наименее, как мне кажется, до конца дней обосновывала для себя, что имеет право на режиссерскую профессию.
Желала снять русскую классику, и чтоб главную роль обязательно сыграл известный Рэйф Файнс. Достигнула собственного. И вышел кинофильм "Две дамы". Она демонстрировала его в небольшом кинозале на набережной. Атмосфера иной российской жизни сходу обхватывала тебя, и полностью для себя мелодраматическая история преобразовывалась в рассказ про остальных людей, остальные дела.
Вера Глаголева, естественно, была миром. А миры не исчезают
А понимаете, что я для вас скажу? Признавая, что Вера Глаголева — восхитительная актриса, мы как-то недооценили ее режиссерское мастерство. И нет в этом ее вины. Просто нам самим тяжело поверить, что таковая хрупкая, весьма обычная в разговоре, полностью естественная дама может снимать массивное кино. Почти всем чудилось, что это если и не полностью блажь, то что-то близкое к этому. А осталось истинное искусство.
В эти деньки звонят, требуют поведать о Вере. Можно ли одним словом найти этого человека? Пожалуй, это слово будет "неописуемая". В ней все смешивалось неописуемо. Абсолютная улыбчивость и открытость и настолько же абсолютное трагическое восприятие жизни. Желание повсевременно разговаривать и рвение забиться в угол, чего-нибудть читать и мыслить. Сосредоточенность в работе и настолько частая рассредоточенность в разговоре.
Она искусна дружить, приходить на помощь в хоть какое время суток. И дуться так, чтоб вычеркнуть человека из собственной жизни навечно. Могла быть неописуемо развеселой и катастрофически грустной. Она постоянно достигала собственной цели. И при всем этом слова "неловко", "неудобно" я весьма нередко слышал от ее.
Вера Глаголева, естественно, была миром. А миры не исчезают.