П.Зарубин: Павел Зарубин, телеканал «Россия».
Ваши вчерашние решения и заявления, они, конечно, вызвали очень бурную международную реакцию, целый шквал.
И конечно, много очень размышлений на тему о том, что Путин якобы хочет воссоздать Россию в границах Российской Империи. Вы уже сказали, что это не так, но это признание ДНР и ЛНР, оно в каких границах? Ведь Донецкая и Луганская области — это большие области, и там тоже живут русские люди.
И очевидный, конечно, тоже вопрос: а с Минскими соглашениями теперь что, на выполнении которых Россия на протяжении ровно семи лет настаивала?
И конечно, не могу не спросить о новости прямо последних минут. Совет Федерации только что одобрил Ваше обращение о применении Вооружённых Сил России за рубежом. Что по этому поводу Вы, может быть, нам можете сказать? Насколько масштабной может быть эта операция?
Спасибо большое.
В.Путин: Применение Вооружённых Сил за рубежом. Второе — границы ЛНР, ДНР. И Российская Империя, да?
П.Зарубин: И Минские договорённости — что теперь будет с Минскими договорённостями.
В.Путин: Начнём давайте с Минских договорённостей — с минского Комплекса мер по урегулированию ситуации на юго-востоке Украины, — так они звучат.
Мы не просто семь, почти восемь, лет этим занимались. Когда я говорю «мы», имею в виду Россию, и ваш покорный слуга был автором документов. И поэтому, хочу ещё раз это подчеркнуть, мы были заинтересованы в реализации этого Комплекса мер. Потому что это результат компромисса.
Под ними, под этими документами, стояли и подписи руководителей двух ранее не признанных республик. Кстати говоря, одного из них в результате террористического акта убили, он погиб от рук спецслужб Украины, сотрудника спецслужб Украины. Здесь вопроса нет — это очевидная вещь, это просто прямое политическое убийство.
Но важно не это, а важно то, что под ними, под этими документами, стояли подписи руководителей этих республик, и мы тогда добились этого компромисса. Кстати говоря, не просто было это сделать, потому что изначально руководители этих образований и принимать участие не хотели в Минских договорённостях, и ставить подписи свои не хотели. Но всё-таки компромисс был найден, и это было реальным движением к урегулированию мирными средствами.
Все эти годы, — как вчера здесь, в этом зале, было сказано в ходе совещания Совета Безопасности, — усилиями нынешних киевских властей всё было сведено к нулю. Поэтому Минские договорённости были убиты ещё задолго до вчерашнего признания народных республик Донбасса — и не нами, не представителями этих республик, а действующими киевскими властями.
Собственно говоря, и вчерашнее событие, признание этих республик, продиктовано именно тем обстоятельством, что уже публично руководство Киева, руководство Украины начало заявлять о том, что они не собираются выполнять этих соглашений. Не собираются выполнять. Ну что же еще здесь скажешь? И первые лица об этом публично уже заявили.
Что же дальше ждать? Ждать продолжения этого издевательства над людьми, этого геноцида почти четырех миллионов человек, которые живут на этих территориях? Смотреть на это просто невозможно же. Вы же сами видите, что там происходит. Ну, как можно это дальше терпеть? Собственно говоря, вот и все.
Наши коллеги из Европы, когда мы с ними разговаривали, все говорили одно и то же: «Да, да, надо идти по этому пути», — но реально они не могли заставить своих партнеров из числа сегодняшнего руководства в Киеве это сделать. Поэтому мы вынуждены были принять это решение, и в этом смысле — да, конечно, теперь Минские соглашения — их не существует. Чего же их выполнять, если мы признали независимость этих образований.
Теперь что касается границ, в каких границах мы будем признавать эти республики. Мы же их признали, а это значит, мы признали все их фундаментальные документы, в том числе и Конституцию, а в Конституции прописаны границы в рамках Донецкой и Луганской областей в то время, когда они были в составе Украины. Но мы рассчитываем, и я хочу это подчеркнуть, что все спорные вопросы будут разрешены в ходе переговоров между киевскими сегодняшними властями и руководством этих республик. К сожалению, на данный момент времени, мы понимаем, что это невозможно, поскольку боевые действия там до сих пор продолжаются и больше того, они имеют тенденцию к обострению. Но надеюсь, что так будет в будущем.
По поводу использования Вооруженных Сил за рубежом. Ну а как же? Конечно. Мы же подписали вчера договоры, и в этих договорах и с Донецкой Народной Республикой, и с Луганской Народной Республикой есть соответствующие пункты, которые говорят о том, что мы будем оказывать этим республикам соответствующую, в том числе военную, помощь. Поскольку там идет конфликт, мы этим решением ясно даем понять, что мы в случае необходимости намерены исполнять взятые на себя обязательства.
Пожалуйста.
В.Ичеткина: Добрый день. Агентство ТАСС, Вероника Ичеткина. Тоже по теме Донбасса.
Украина, очевидно, не может, не хочет признавать суверенитет ЛНР и ДНР, и нашему решению по признанию суверенитета они тоже явно не рады.
После того, что произошло вчера, сегодня, Вы видите какие-то перспективы для выправления, реабилитации отношений Москвы и Киева? И если да, что должна сделать Москва для этого и что должен сделать Киев? Спасибо.
В.Путин: Вы знаете, эти вопросы мы обсуждали в ходе многочасовых переговоров и встреч с нашими европейскими партнерами. Собственно говоря, и с американцами мы тоже говорили об этом не один раз.
По-моему, публично это не звучало, но я скажу. Естественно, вопрос звучит — так что же с обеих сторон или со стороны Киева должно произойти, чтобы ситуация, по нашему мнению, считалась урегулированной в долгосрочной исторической перспективе и чтобы мы могли жить спокойно, чтобы не шла речь о каких-то конфликтах, более вооруженных?
Я вам эту страшную тайну раскрою. В конце концов, здесь нет ничего секретного. Первое, что необходимо сделать всем — это признать волеизъявление людей, которые проживают в Севастополе и в Крыму. Я много раз об этом говорил, еще раз хочу подчеркнуть. Чем это волеизъявление хуже того, что произошло в Косово? Да ничем. Просто там решения были приняты парламентом, а здесь — на общенародном референдуме.
И хочу еще раз подчеркнуть: никто под дулом автомата или под штыками людей не мог согнать на избирательные участки. Они пришли добровольно и приняли свое решение воссоединиться с Россией. И нужно уважать это решение. Если те, кто как-то так или иначе оспаривают, все-таки считают себя демократическими странами, должны в конце концов это признать. Это высшая форма демократии — референдум. Первое.
Второе. Мы уже говорим об этом публично много-много раз, собственно говоря, это является предметом нашего острого спора с Вашингтоном и с НАТО. Мы категорически возражаем против приема Украины в НАТО, потому что это представляет для нас угрозу, и есть аргументация. Я в этом зале об этом неоднократно уже говорил.
И в этой связи, конечно, мы исходим из того, о чем многие говорят, в том числе и в западных столицах, о том, что самым лучшим решением этого вопроса было бы, чтобы наши коллеги в западных странах не теряли, что называется, лица, чтобы сегодняшние киевские власти сами отказались от вступления в НАТО. По сути, реализовали бы идею нейтралитета. Это второе.
Третье. К сожалению, это уже утратило актуальность. Я говорил всегда о том, что нужно решить проблему Донбасса путем мирных переговоров и реализации Минских соглашений.
И, наконец, самое главное, четвертое. Все, о чем было сказано выше, можно в одну секунду перевернуть, если наши так называемые партнеры будут накачивать сегодняшние киевские власти современными видами оружия. Поэтому самый главный пункт — это известная степень демилитаризации сегодняшней Украины. Поскольку это единственный объективно контролируемый фактор, который можно наблюдать и на который можно реагировать.
Все остальное переворачивается с сегодня на завтра, в любую сторону. Так, как это, например, сделал действующий руководитель Украины, придав анафеме предыдущего руководителя, преследуя его в уголовном порядке за какие-то предательские якобы действия, ему не нравятся Минские соглашения.
Так же можно было дезавуировать возможные соглашения, о которых я только что сказал, если бы они были приняты действующим руководством. Он бы просто уехал жить куда-нибудь в Вашингтон, в Париж или в Берлин, и всё. А мы остались бы с вооруженной до зубов «антироссией». Это абсолютно неприемлемо, особенно сейчас, после того, как действующее руководство Украины заявило о своих атомных амбициях.
Пожалуйста.
А.Юнашев: Александр Юнашев, Life.
Владимир Владимирович, Вы вчера в своем обращении к россиянам упоминали слова Зеленского и, по-моему, уже не в первый раз, о том, что, по его словам, на Украине может вновь появиться ядерное оружие, и Украина присоединится к ядерному клубу.
В.Путин: …только об этом сказал.
А.Юнашев: Это просто его слова или у нас реальная угроза, что у наших границ на Украине появится ядерное оружие?
Спасибо.
В.Путин: Я сейчас, только что об этом упомянул. Мы так понимаем, что эти слова были обращены прежде всего к нам. И хочу сказать, что мы их услышали. Украина еще с советских времен обладает достаточно широкими ядерными компетенциями — там несколько ядерных блоков, и ядерная промышленность развита достаточно широко и хорошо, там есть школы, там есть всё для того, чтобы гораздо более быстрыми темпами решить этот вопрос, чем в тех странах, которые решают эти проблемы с нуля. Не буду их перечислять, вы и так об этом всё знаете. Это первое.
Там не хватает только одного — не хватает только систем обогащения урана. Но это вопрос техники, для Украины это не нерешаемая проблема, она решается достаточно просто. Что касается средств доставки, то я уже говорил, по-моему, во вчерашнем своем обращении, есть старые ракеты советского производства «Точка-У» — 100 с небольшим километров, 110. Я сказал 100, на самом деле это 110 километров. Это тоже не проблема с учетом компетенций, скажем, «Южмаша», который делал межконтинентальные баллистические ракеты для Советского Союза.
Но в чем угроза для нас? В том, что даже появление тактического ядерного оружия на Украине для нас означает стратегическую угрозу. Вот что мы должны иметь в виду. Потому что от 110 можно поднять дальность до 300, до 500 — и все, Москва будет в зоне поражения. Для нас это стратегическая угроза. Мы это так и восприняли. И мы, конечно, самым серьезным образом должны и будем к этому относиться.
А.Колесников: Андрей Колесников, газета «Коммерсантъ».
Владимир Владимирович, как Вы считаете, в современном мире может вообще так быть: решать силой и оставаться на стороне добра? Это мой первый вопрос.
Второй вопрос, так сказать, более технический. По Вашим представлениям, как далеко могут зайти войска: до линии соприкосновения, до административных границ ЛНР и ДНР? Или что-то иное?
Спасибо.
В.Путин: Во-первых, я не сказал, что войска прямо сейчас туда пойдут, после нашей с вами встречи здесь. Это — первое. Второе. Предсказывать какую-то конкретную канву возможных действий вообще невозможно. Это зависит от конкретной ситуации, которая складывается на месте, на земле, что называется.
А что касается вопроса — можно ли и нужно ли все вопросы решать с помощью силы или оставаться на стороне добра? Ну а почему Вы думаете, что добро должно быть бессильным всегда? Я так не считаю, я думаю, что как раз добро предполагает возможность себя защищать. Из этого и будем исходить.
Спасибо. Всего хорошего.
Источник: kremlin.ru