Речь идет об идеях, характерах, языке — всей системе координат Мира Достоевского.
Как известно, Ф.М. получал энергетическую подпитку из новостного потока своего времени, страстно писал на текущие политические тема. Защитник униженных и оскорбленных — ненавистник социализма, мучительный гуманист — ксенофоб (юдофоб, полонофоб), пламенный консерватор и имперец, страстно проклинавший смертную казнь. Все это как-то сошлось в целостном мировоззрении. Однако конкретные сюжеты "Дневника писателя" сегодня ушли, даже базовые темы (славянофильство, мессианская роль России) кажутся архаичными, "пройденными". Современность Ф.М. — совсем не в тех или иных политико-идеологических взглядах.
Радзиховский: Итак — вырвали из календаря-1917 листок "7 ноября". Что было бы с Россией
Заединщиками Достоевского были разные мыслители — Победоносцев, Данилевский, К. Леонтьев, "отцы-учители" Александра III. Их идеологические системы более последовательны, чем у Достоевского. При этом в их текстах можно найти много "рифм", созвучных нашему времени. Например, "цветущая сложность" Леонтьева перекликается с идеей Многополярного Мира, Данилевский — один из первых, кто спорил с евроцентризмом, развил теорию многих цивилизаций, и даже в "великой лжи нашего времени" Победоносцева есть удачные примеры критики парламентской системы. Но только Достоевский попал в "главный нерв" современной Цивилизации (отнюдь не только "западной").
Сегодня Человечество (т.е. его "креативная часть", те группы, которые "производят смыслы" и задают моды) занято прежде всего тем, что изо всех сил, лихорадочно спешит исписать словами "Мене. Текел. Фарес" все вокруг себя и самих себя. Оцифрованная (отчасти монетизированная) наука с ее бесконечными индексами цитирования, культура, с ее бесчисленными рейтингами, блогосфера — это лежбище и пастбище "человека современного", медицина, образование, экология и — как мы все мечтаем в близком будущем — сам "человек оцифрованный", этот Хомо компьютерный, симбиоз расшифрованной ДНК и микросхем. Такова вера, знаки и символы Прогресса — единственного реального Бога современного Мира. Социальной проекцией этой религии-XXI является "политкорректность" с ее ритуалами, "позитивной дискриминацией", интернет-цензурой, понятием "относительности полов" и т.д. Новая этика нового Человечества, "новая нормальность".
Многочисленные противники этой религии, "новые диссиденты", консерваторы, пытаясь критиковать ее, часто вспоминают "Прекрасный новый мир" О. Хаксли. Но, отдавая должное этой замечательной книге, надо все-таки помнить, что Хаксли рядом с Достоевским — как оперетта рядом с 9-й симфонией Бетховена.
"Полунаука — самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука — это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которым все преклонились с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему".
Только Достоевский попал в "главный нерв" современной Цивилизации
Достоевский имел в виду, очевидно, "научный социализм", марксизм. В ХХ веке к нему прибавились другие "полунауки": евгеника, "расовая теория", геополитика и т.д., без которых был бы невозможен фашизм, мировая война и т.д. Предоставляю читателю судить, какую именно очередную Утопию назвал бы Достоевский "полунаукой" сегодня… Беда лишь в том, что вот никаких критериев, позволяющих отделить "полунауку" от "Настоящей Науки" автор "Бесов" так и не привел. Правда, это не его работа.
"Геологический переворот" — так называл Иван Карамазов смену "этических пластов", на которых стоит Цивилизация. Интересно, что бы сказал Достоевский, глядя на сегодняшний "этический оползень"? Гадать бесполезно, но тексты его романов остались, и через 150 лет они обжигают как горячее блюдо, испеченное прямо сегодня.
Достоевский — совсем не "беллетризованный философ" вроде Вольтера или Руссо. Его книги не "иллюстрируют идеологию", в них бьется живой мир, в котором есть захватывающие чувства-идеи.
Мир Достоевского — конечно, не "реализм", такой как у его великого антипода Толстого. Это — вывернутый мир, "изнанка души", почти всегда "надорванной", содрогающейся "на краю", над бездной своих собственных страстей.
Радзиховский: За 30 лет население "европейски-христианских" республик сократилось
И одна из главных "музыкальных тем", повторяющаяся из романа в роман, — "неевклидовский каприз человеческий". "Свобода есть осознанная необходимость" (Спиноза). Достоевский яростно бунтовал против этого "европейского разумного порядка". Свобода есть отчаянный, безнадежный Бунт человека — против Мира с его логикой, против других, но главное — против Себя, крайняя попытка понять себя, выкрутив себя, свое сознание наизнанку. И часто тут же осмеяв себя — свой порыв, свои судороги души и тела. Иногда такая самоирония превращается в садизм по отношению к себе (а тем более к другим!). Это похоже на одну из главных тем "Гамлета" — любимой книги Достоевского.
Интересно, что бы сказал Достоевский, глядя на сегодняшний "этический оползень"?
Соответствующим был и язык Достоевского — скачкообразный, "ернический", бешено скачущий от юродства к пафосу и обратно, налитый иронией сверх краев — и выкрикивающий отчаянную саморазоблачительную правду, "самоотрицающий язык".
"Бесы" — не один роман Достоевского. Во всех его героях клокочут, рвутся, "стебутся", прикалываются, "то как зверь завоют, то заплачут как дитя" бесы — составляющие "плоть души человеческой".
Вот такой Консерватор родился в Москве 200 лет назад.