Но, подчиняясь всем ограничениям, премьеру сыграли в критериях, когда на сцене и в оркестровой яме людей было больше, чем в зрительном зале. Премьеру выполнил дебютант в опере — латышский режиссер и сценограф Владиславс Наставшевс, пространство за дирижерским пультом занял Алексей Верещагин.
Урин: Билеты на спектакли Огромного театра распродаются за два часа
Меж тем «Искатели жемчуга» совершенно нечасто, что несправедливо, оказываются в зоне театрального внимания, потому что все творчество Бизе оказалось в тени его 1-го единственного хит-шедевра — оперы «Кармен». А «Les pêcheurs de perles» — это 1-ая опера композитора, которая была поставлена. 24-летний Александр Сезар Леопольд Бизе (имя Жорж ему дали при крещении) получил заказ от Theatre Lyrique, что была одной из 4 оперных компаний, имеющихся в Париже посреди XIX века. Бизе написал оперу весьма стремительно, всего за несколько месяцев, и премьера свершилась 30 сентября 1863 года. И хотя постановка выдержала практически два 10-ка представлений при таковой конкуренции, наиболее при жизни создателя эту оперу никогда не ставили.
В Москве опера тоже изредка и на короткий срок появлялась на афишах. В 2004 году Роман Виктюк, ставя «Искателей» на сцене «Новейшей Оперы», сделал броский, гламурный парафраз известного голливудского кинофильма «Мулен Руж». В летописи Огромного сегоднящая постановка стала только 2-ой опосля спектакля 1903 года, тогда основной дуэт составили величавые Антонина Нежданова и Леонид Собинов.
При всем этом «Искателей жемчуга» благодаря тому, что в опере есть два абсолютных шедевра — дуэт Надира и Зурги «Au fond du Temple Saint» и ария Надира «Je crois entendre encore» (оба сосредоточены в первом действии трехактной оперы) — любит цитировать мировой синематограф. Так, к примеру, мелодии Бизе звучат в фильмах «Флер» Романа Балаяна, «Трио» Александра Прошкина, «Матч пойнт» Вуди Аллена и даже в культовом телесериале «Скорая помощь».
Сюжет оперы обычный — запрещенные чувства и любовный треугольник, коллизия которого развивается в экзотичных критериях восточного колорита (в этом случае — это полуостров Цейлон). Ориентальная обстановка обычная черта для французской оперной драматургии середины XIX века. Вообщем, Владиславс Наставшевс устраняет оперу от каких-то воспримет времени и места. Белоснежная коробка сцены, а из реквизита — пара стульев (как будто полуостров счастья для влюбленных) и торшер (луч надежды). Костюмчики только пастельных, «жемчужных» тонов схожи для всех героев (как будто людская кожа, наверняка, знак оголенных эмоций). Смотрится нежданно красиво. Жалко лишь, что живописец по костюмчикам Елисей Косцов избрал весьма мнущиеся ткани, и это весьма приметно в камерном пространстве.
Театры сумеют передать сотрудникам декорации и вкуснее накормить зрителей
Но, разумеется, постановщики не только лишь желали выделить, что схожая история может выпасть когда и где угодно, и поведать ее в стиле притчи, да и что уникальность для современного режиссерского языка, создать мощнейший упор на музыке. Но Владиславс Наставшевс, получивший актерское образование в Санкт-Петербурге на курсе Льва Додина, а режиссерское — в Лондоне в Центральном институте искусства и дизайна Святого Мартина, в опере пока очевидно не желает выходить на 1-ый план, показывая даже лишнее чувство меры.
Главные партии в премьерной серии спектаклей исполнили: Лейла — Тамара Касумова, Татьяна Конинская и Татьяна Федотова, Надир — Ярослав Абаимов и Петр Мелентьев; Зурга — Константин Сучков и Азамат Цалити; Нурабад — Алексей Прокопьев и Кирилл Филин. И сделали это со старанием и премьерным волнением, но без взлетов и падений.
Состав хора и оркестра конструктивно сокращены, используя первую редакцию «Искателей», обратившись к критичному изданию Брэда Коэна, основанную на прижизненном клавире Бизе и автографе дирижерской партитуры 1863 года. И все ради того, чтоб соответствовать условностям Камерной сцены. И в этих непростых музыкальных обстоятельствах работа дирижера Алексея Верещагина смотрится весьма достойно и любопытно. Хотя все таки разумеется, что «Искателям жемчуга» куда уютнее было бы на наиболее масштабной Новейшей, а не Камерной сцене Огромного театра. Но все таки ценно, что эта опера, в конце концов, возникла в Москве. И в этом смысле премьеру буквально можно и необходимо именовать давно ожидаемой.