Как-то стремительно, кажется, что чуток не мгновенно из театра ушли в небесную жизнь не попросту известные, но выдающиеся деятели, те, кто создавал собственный свой театральный язык. Будто бы по всем театральным профессиям прошелся злой рок: режиссеры, актеры, преподаватель, живописец, автор…
Премия "Золотая маска" объявила номинантов
Такое чувство, что там, наверху, Кто-то желает сделать неповторимый театр, и конфискует наилучших, которые уж буквально создадут нечто неописуемое и превосходное.
25% заполняемости театрального зала при переполненных самолетах и поездах — испытание, быть может, и нужное, но трагическое. Почти все коллективы, у каких небольшой зал, вынужденно закрылись до середины января — им прибыльнее закрыться, чем играться на четверть зала. Огромные театры продолжают свою работу, но что такое играться «на полную катушку» даже не при полупустом, а при четверть пустом зале? Какого это просит от актеров напряжения и самоотдачи?
В столичных театрах — в отличие от театров русского подчинения — почему-либо закрылись кассы, сейчас билеты можно приобрести лишь онлайн, а почти все зрители к этому не привыкли.
Что такое играться «на полную катушку» при четверть пустом зале? Какого это просит от актеров напряжения?
На данный момент с восхитительными актерами я репетирую в театре Моссовета свою версию пьесы Дмитрия Мережковского «Опосля грозы». Организация работы в этом театре безупречная, но никогда я не репетировал с таковым внутренним напряжением. Отменяются спектакли, заболевает артист, и ты думаешь с опаской: «Не оно ли?». Шуточки через слезы: «Если что — продолжим репетиции в Zoom…» Тревожно, напряженно и, что греха таить, жутко.
Что может противопоставить театр катастрофическим предлагаемым происшествиям жизни? Что можно совершенно противопоставить катастрофы? Жизнь — и больше ничего. Вроде бы ни было тяжело, театр должен продолжать жить, и в этом — его единственный ответ пандемии. Я репетирую на «Сцене под крышей», а на большенный — Юрий Еремин работает над пьесой Горьковатого «Старик» с Виктором Сухоруковым в главной роли. Идет жизнь, идут репетиции, пусть и на 25% зрителей, но играет спектакль.
В Большенном театре презентовали книжку "Я, Майя Плисецкая…" в новеньком издании
«Созодать вид, что все в порядке»… В данной нам фразе есть некоторый нехороший колер. Но в этом случае — это единственный выход, и, думаю, не только лишь в театре. Соблюдая все карантинные меры, жить так, будто бы пандемии и нет совсем.
Подозреваю, что конкретно эта идея двигала устроителями 40-го Интернационального фестиваля ВГИКа и, а именно, Интернационального театрального конкурса, который стал частью этого фестиваля.
Мне посчастливилось стать членом жюри этого конкурса, и я поглядел студенческие спектакли и столичных узнаваемых театральных вузов, и театральных школ из остальных государств.
Конкурс проходил онлайн. Не понимаю, к счастью либо нет, но нужно привыкать к тому, что онлайн равномерно становится нормой. Как на любом конкурсе, спектакли были различные, в том числе и весьма массивные.
Председатель нашего жюри превосходный актер Евгений Ткачук настаивал на том, чтоб Гран-при получила постановка сербских студентов «Кавказский меловой круг». Остальные члены жюри не сопротивлялись, поэтому что спектакль и взаправду превосходный. Практически без декораций, не тратясь на дорогие костюмчики, студенты из Сербии взяли энергией, бесбашенностью и страстью. Через экран монитора лупила таковая энергия, которая просто не позволяла оторваться от этого самого монитора.
Большенный театр поновой продаст билеты на спектакли
Совсем неповторимый спектакль показал курс Владимира Драгунова — училище имени Миши Щепкина при Малом театре. Именитый роман Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи» вышел — внимание! — посреди прошедшего века. Не устарел совершенно. Кажется, что мучения и радости человека, входящего в мир, не поменялись совсем. И вот еще что. Головного героя — Холдена Колфилда — играют сходу четыре, нужно сказать, восхитительных актера. И в некий момент вправду создается чувство, как будто ты будто бы проникаешь вовнутрь души Колфилда, весьма видимо видишь его противоречия, поиски и радости. Реальный театр!
Эта постановка получила спецприз жюри. Но как часто случается — призов меньше, чем хотелось бы отдать. Потому остался без наград превосходный «Звездопад», который поставил на собственном курсе ГИТИСа Сергей Яшин. В базе — военная проза Виктора Астафьева. Спектакль изготовлен с абсолютным театральным вкусом и совсем без скидок на то, что он — студенческий. Это просто неплохой театр. В особенности принципиально, что юные люди играют собственных ровесников, защищавших Родину во время войны. Таковая жива история. Весьма четкие актерские работы. Весьма трогательная история. Я бы произнес так: правдивая и верная.
Идут спектакли и репетиции. Проходят фестивали. Жизнь борется с катастрофой, несет утраты, но одолевает
Мельпомене сейчас тяжело. Но понимаете, что я не устану повторять: театр, и искусство совершенно, — то, что превращает обыденное существование в колоритную жизнь. Это лишь доверчивым людям кажется, что без театра можно прожить. Просуществовать — да, полнокровно прожить — нет. Театр — это принципиальная составляющая обыденной, обычной жизни. Его существование вроде бы свидетельство того, что, невзирая и вопреки, — все в порядке. Люди, надев маски и перчатки, идут в зрительный зал — им это нужно.
Осознаете, какая история? Жизнь театральная длится. Идут спектакли и репетиции. Проходят фестивали. Жизнь борется с катастрофой, несет утраты, но одолевает. На то она и жизнь. Хоть театральная, хоть какая…