Новейший премьер-министр уже принял на себя управление правительством, назначив неких министров и определив для их 10 приоритетных задач, в числе которых своевременные выплаты пособий и пенсий, проведение отопительного сезона и борьба с коррупцией. Садыр Жапаров именовал Россию стратегическим партнером собственной страны.
Москва подчеркнуто дистанцируется от событий в Киргизии, считает, что «это вопросец внутреннего диалога киргизов»
Но полной стабилизации в Киргизии пока нет. «Ее нет поэтому, что нет ни законных критерий для деятельности тех либо других сил, ни договоренности меж ними по поводу того, что далее созодать», — гласит председатель Ассоциации аналитиков-экспертов «Изыскания Срединной Азии» Сергей Масаулов. Дело в том, что у киргизского парламента 28 октября завершается конституционный срок, и условия, при которых будет избираться новейший состав, пока не определены. «Ранее был Конституционный трибунал, в который можно было обратиться и получить некоторые законные основания для конфигураций, а сейчас его нет. Есть Конституционная палата при Верховном суде, но она не решает такие вопросцы. Нужно продлевать возможности Жогорку Кенеша (парламента. — В.В.). Как это создать? Значимая часть депутатов не прогуливаются на пленарные сессии, не участвуют в работе парламента», — отмечает эксперт.
В Кремле подтвердили приостановку денежной помощи Киргизии
Москва подчеркнуто дистанцируется от событий в Киргизии. «Мы, непременно, обеспокоены сиим, и мы возлагаем надежды, что все политические силы в Киргизии отыщут внутри себя силы оставаться в конституционном поле и как можно быстрее отыщут решение той ситуации, которая там сложилась», — произнес пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. — На данный момент президентом Киргизии является Жээнбеков. Он глава страны в истинное время, а все другое — это вопросец внутреннего диалога киргизов, конкретно они должны урегулировать эту ситуацию».
Политические потрясения, сопряженные с неконституционной сменой власти, происходят в Киргизии часто. За крайние 15 лет в стране случились два муниципальных переворота и свержения работающих президентов, не считая межэтнических столкновений в Оше и тюремных застенков для бывшего главы страны Атамбаева. И чуть ли не любой киргизский «майдан» сопровождается горячечными монологами о «банде преступников, захвативших власть». Как постоянно в таковых вариантах, свергнутые правители находят разъяснение бунту не в пороках сделанного ими режима, а в кознях «определенных сил», сначала наружных. Но причина народных мятежей в Киргизии, непременно, в системе власти. И дело даже не в том, что эта система далека от демократических эталонов. Дело в другом: режим, сложившийся в Киргизии, не обеспечивает ее популяции относительно сносных критерий жизни. Ни «кознями противников», ни политическим экстремизмом природу киргизских «майданов» не объяснишь. Почти во всем она разъясняется массовой бедностью. Притом что вовлечь бедных в борьбу за свои экономические права несусветно тяжело. Бедность — не только лишь соц детонатор, да и величавая тормозящая сила. Самое, чудилось бы, непостижимое, а на самом деле, совсем закономерное в природе и психологии бедности — ужас перед переменами. Этот ужас заклинает: пусть остается все как есть, только бы не было ужаснее. В свое время и свергнутый президент Бакиев, и загнанный жизнью дехканин идиентично хотели стабильности. 1-ый — стабильности собственного муниципального положения, 2-ой — стабильности хоть какого-то заработка. И потому оба они до поры до времени были необходимы друг дружке. Но никто так не склонен к бунтам и переворотам, как рядовые граждане, поверившие власти, чтоб снова разочароваться в ней. Подобные революции небезопасны к тому же тем, что не имеют конца. Это самовоспроизводящийся порядок жизни: захват власти — экзекуция с предшественниками — распределение главных ролей в политике и бизнесе меж соратниками, друзьями, родственниками — передел принадлежности — внеэкономическое решение экономических вопросцев — угнетение несогласных — новейший мятеж.
При штурме парламента Киргизии пропали неповторимые картины
В 2010 году, опосля еще одного мятежа, в Киргизии поменяли форму правления — с президентской на парламентскую. За президентом остались в главном представительские функции. Зачинателям реформы представлялось, что смена формы правления принесет стабильность. Как проявили сегодняшние действия, новое конституционное устройство Киргизии не сделалось надежной страховкой от политических потрясений.
Сейчас снова зашла речь о смене формы правления: новейший премьер-министр Садыр Жапаров дает провести еще одну конституционную реформу. «Конституция будет изменена в течение 2-ух месяцев», — заявил он.
Возможно, Главный закон Киргизии вновь станет предметом политических ристалищ. Только бы борьба вокруг Конституции не вышла за рамки конституционного поля.