Габор, вы в Петербурге ставили мюзиклы о мрачной стороне личности "Джекилл и Хайд", "Граф Монте-Кристо" и вдруг — оперетта, и к тому же из всего большого наследия Франца Легара выбрали именно "Фраскиту". Почему?
Миклош Габор Кереньи: На мой взгляд, это очень волнующая оперетта о любви. Чудесные мелодии, причем в них есть отзвук не столько оперетты, сколько мюзикла. Есть прекрасная цыганская музыка. Забавный сюжет, в котором юмор отлично сочетается с драматизмом ситуации. Представьте себе деревеньку на границе. С одной стороны границы есть испанский ресторан, с другой — французская табачная фабрика. У пограничников свои хлопоты — контрабанда, жители деревень таскают табак-вино туда-сюда.
Ильдар Абдразаков: Опера не знает границ и объединяет людей
Владелец фабрики хочет выдать свою дочь замуж за парижского денди, тот прибывает со своим другом-хореографом. И в этот момент цыгане хотят перейти границу. Парижский жених влюбляется в самую красивую цыганку Фраскиту, хореограф — в невесту. Но есть еще цыганский парень, влюбленный во Фраскиту. И пятеро героев этой истории безумно ревнуют друг друга. Вот такой опереточный любовный замес. Это настоящий музыкальный театр.
Но при этом "Фраскита" не может похвастать историей большого успеха, она не входит в топ легаровских оперетт, уступает "Веселой вдове", принесшей Легару мировую славу.
Миклош Габор Кереньи: Многое часто зависит от удачи: однажды какое-то произведение становится успешным, и на этой волне успеха оно продолжает существовать. Но, откровенно говоря, в оригинальной "Фраските" Легара есть неудачные моменты и с точки зрения музыки, и с точки зрения драматургии — не всегда логичны и понятны действия персонажей.
Но вы только что сказали, что музыка "Фраскиты" прекрасна.
Миклош Габор Кереньи: Так и есть. Но о Легаре надо знать две вещи. Во-первых, он всю жизнь мечтал писать оперы, обратите внимание, в этой романтической истории любви цыганки угадывается парафраз "Кармен" Бизе. И не случайно Легара часто сравнивали с Пуччини. Вот эта излишняя "оперность" есть во "Фраските". Но для нас подспорьем стало то, что сам композитор сделал несколько вариантов "Фраскиты" — французский, английский варианты. И подкорректировав драматургию, скрыв то, что у Легара не очень получилось и взяв лучшее из разных вариантов "Фраскиты", мы создали свою версию, в которой больше мюзикла, чем оперетты, и тем более оперы. Кстати, у нас была очень хорошая основа — в этом театре в начале 1980-х шла "Фраскита", которая пользовалась очень большим успехом. Мы его еще доработали и улучшили. Артисты и оркестр театра Музыкальной комедии удивленно получают удовольствие и от музыки и самого спектакля. Так что вы убедитесь: эта оперетта Легара если не лучше, то уж точно не хуже, чем "Веселая вдова".
Оперные постановки нередко актуализируют, перенося действие в наши дни. Обычно оперетту оставляют в ее времени. Но может быть вы сделали персонажей "Фраскиты" нашими современниками?
Миклош Габор Кереньи: В этом нет смысла, чувства персонажей, их реакции — абсолютно современные. История любви цыганки и парижского бонвивана — это и сегодня непростая ситуация. Я был свидетелем подобной истории — моя очень хорошая подруга-венгерка влюбилась в цыганского парня. Большой скандал был. Вся деревня девушки не признала цыгана. Цыганская семья парня тоже не приняла девушку. В конце концов бедные влюбленные расстались. Так что "Фраскита" касается, пусть и легко, с юмором, очень важной темы социального неравенства.
В Свердловском театре музыкальной комедии играют "Боккаччо"
Если оперетта может быть столь актуальной, почему ее так старательно записывают в рудиментарный, устаревший жанр?
Миклош Габор Кереньи: Паноптикумом оперетту делают старинные медленные темпы. Тот темп, в котором сегодня исполняют большинство оперетт, не соответствует современному ритму. Ведь как поют арию Мистера Икса? Протяжно, долго. А если прибавить огня? Сделать ее более мюзикльной? Она зазвучит совсем иначе. Ведь в драматическом театре сегодня никто не играет, как актеры Станиславского и Немировича-Данченко. Почему же жанр оперетты будто застыл во времени?
Может потому, что современные авторы не обращаются к этому жанру.
Миклош Габор Кереньи: И пускай не обращаются. В стиле Моцарта, Бетховена ведь тоже уже никто не пишет музыку. Бессмысленно писать музыку и в стиле Кальмана, Легара, Оффенбаха. Надо лишь адаптировать ее под современное ухо.
Мало кто знает, что Легара обожал Гитлер, в последние два года войны он слушал только "Веселую вдову". И в 1943 году Легар подарил фюреру программку старого спектакля "Веселая вдова" со своим автографом. В то же время композитор оказался не в силах защитить собственную жену. Она погибла бы, как и многие евреи, если бы не заступничество высокопоставленного человека из окружения Гитлера. Как вы относитесь к конформизму Легара?
Миклош Габор Кереньи: На это можно смотреть с разных сторон. С одной стороны, художник, чтобы иметь возможность творить, вынужден мириться с какими-то вещами. Что изменилось за столетия? Только то, что прежде деньги давали герцоги, короли, папы римские, а сегодня сенаторы. Легар не был фашистом, он не пропагандировал никаких шовинистических идей в своих сочинениях. Он вообще был аполитичен.
Да, если у Легара и была "программа", то только по возникновению "опереточной расы" счастливых и радостных людей, чему должна была способствовать его музыка.
Миклош Габор Кереньи: Другое дело, когда художник идет в политику — высказывается по повестке дня, призывает к чему-то, лоббирует какие-то идеи. Я это не приветствую, но и здесь есть "но". Что делать с произведениями, созданными такими людьми? Вот Роман Полански. Во всех СМИ обсуждали скандал, связанный с выдвинутыми против него обвинениями, но что же, теперь запрещать его фильмы? Мы знаем, что с именами многих художников связаны скандальные истории. Но даже если широко обнародовать эти факты, значит ли, что мы должны убрать из залов музеев картины Ван Гога и Гогена? Нечто подобное произошло с Вагнером, который был националистом и антисемитом, из-за чего в Венгрии его прекрасная музыка долгое время была "на задних полках"…
… а в Израиле ее бойкотируют до сих пор.
Миклош Габор Кереньи: Но надо отделять Вагнера-художника от Вагнера-человека. Его идеи можно критиковать, осуждать, но бесспорно одно — Вагнер гениальный композитор, совершивший революцию в искусстве оперы. И потом, знаете, я не знаю, существуют ли на свете безгрешные люди.
"РГ" публикует последнее интервью Евгения Нестеренко
Вы часто бываете в России, никогда не возникало желания сделать мюзикл на "русскую тему"?
Миклош Габор Кереньи: Меня всегда интересовала история России. Моя любимая опера — "Борис Годунов", любимый композитор — Модест Мусоргский. В детстве я прочел очень большое количество советских книг, среди которых было много исторических. А как выпускник Консерватории хорошо узнал Чайковского, Глинку, Рахманинова — я их и пел и играл. И, на мой взгляд, огромное количество персонажей российской истории могли бы стать героями мюзикла. Екатерина II, Николай II, Иван Грозный. Мне было бы очень интересно сделать мюзикл про Петра I.
Что вас зацепило в Петре?
Миклош Габор Кереньи: Что скрывалось за той огромной творческой силой, благодаря которой он смог изменить историю огромной страны? Сколько человеческих слабостей, сколько боли за ней? Мощнейшее напряжение в его семье — любовь к чужестранке, убийство собственного сына. Что творилось в глубине души Петра, когда ломал вековые традиции и строил новое вопреки всему. Легко ли ему было посылать в болото тысячи людей, чтобы создать новую столицу? Любопытно даже то, в каком махоньком домике Петр Первый жил в строящемся Петербурге. И, конечно, интригует его поездка в Европу, его возвращение. Вернее, его ли? Это же такой интересный вопрос — из Европы вернулся настоящий Петр I или его двойник? Одним слово, очень волнительная личность.