В первый раз показанная на Венецианском фестивале 2016 года, картина встретила смешанный прием, и я согласен с ее критиками: профессиональный хореограф не занес в искусство кино ничего приметного. Но она принципиальна как выражение пылкого адепта искусства contemporary dance. В сути, это жгучая, упакованная в форму игрового кинофильма полемика Прельжокажа с традиционной эстетикой фарфорового совершенства — на техническом уровне идеального, но мертвого. И утверждение танца живого, плотского, где есть сила земного притяжения и есть язык освобожденного тела. Это самое увлекательное в кинофильме — электризующий его полемический задор, гневный спор с окостеневшей школой традиционного балета.
Главную роль в первом русском галлактическом кинофильме исполнит дама
Алексей Гуськов играет доктора Академии танца при Большенном театре — он жесток, немногословен и просит от собственных учеников вполне отдаться профессии, отрешившись от всего земного — стремиться к сверенному, кропотливо отработанному совершенству. Эта аскеза становится для его учеников религией, единственно вероятным методом к истинному искусству. Но вот, случаем попав на спектакль гастролирующей труппы современного танца, его ученица Полина чувствует род шока, она потрясена увиденным и готова лететь во Францию обучаться.
Мы беседуем с исполнительницей главной роли Анастасией Шевцовой. Беседа происходила на премьере картины в Макао, где я и снял актрису на террасе фестивального дворца. В то время Анастасия еще плясала в Мариинском театре, но через год покинула балет ради кино, снялась в русском кинофильме «Небезопасные танцы» и франко-швейцарском «Сила ветра».
На съемки кинофильма вы попали через Facebook — это как? Написали, что желаете сниматься в кино?
Анастасия Шевцова: Нет, меня так отыскали. Просто дочки режиссеров узрели там мои фото и порекомендовали позвать меня на кастинг. Был в Петербурге кастинг, и мы плясали, игрались сцены на французском, позже меня позвали во Францию, и там снова был кастинг с иными актерами — вот так я и попала.
Если я верно сообразил картину, она род полемики Прельжокажа с традиционной школой балета. Он весьма колоритно указывает разницу меж искусством {живым}, плотским, земным — и вот данной фарфоровой сказкой. Он смог увлечь вас contemporary dance?
Анастасия Шевцова: Да. Я продолжаю обожать традиционный балет, да и современный танец для меня сейчас весьма увлекателен, и я желала бы развиваться в этом направлении… В Академии ему весьма не достаточно учили, опыта у меня не было, и в кинофильме вышло мое 1-ое истинное знакомство с ним. И сейчас — да, я весьма желала бы плясать современный балет.
Театру "Российский балет" в Подмосковье присвоено звание академический
Противопоставляя классику современному танцу, Прельжокаж призывает вашу героиню ловить мгновения жизни, следить ее, обучаться у нее. Это понадобится в вашем балетном опыте?
Анастасия Шевцова: Я сейчас тоже, как моя героиня, стараюсь следить жизнь вокруг себя, и этому меня вправду обучил кинофильм. Традиционный балет — красивый монумент прошлому, его нужно сохранять, но нужно и двигаться далее. Современный балет мне нравится поэтому, что мы можешь через него выразить себя, свои истинные чувства. В классике, если ты не Нуреев либо Барышников, это нереально. Я люблю и классику и современный балет и не могу сказать, что предпочитаю что-то одно.
В современном танце есть пространство импровизации?
Анастасия Шевцова: Не всюду. Есть хореографы, который задают твердый набросок. Да Прельжокаж и не опровергает классику, он сам на ней вырос и воспитан. И он ее употребляет.
Но в кинофильме он гневно противопоставляет эти две сферы. То, что играет Гуськов, и то, что играют французские учителя, — это прямо обратные способы. Герой Гуськова просит от всего отрешиться и вполне отдаться работе, а ваши французские учителя требуют вас, напротив, стать внимательной к жизни.
Анастасия Шевцова: Мне кажется — всему свое время. Традиционная подготовка совсем нужна, без нее я бы не смогла идти далее. Опосля Вагановской академии мне практически ничего не жутко, могу выдержать любые трудности.
Вы желали о балете с юношества?
Анастасия Шевцова: Это вышло вопреки моему желанию. Я случаем пошла на просмотр за компанию с сестрой, которая как раз желала стать танцовщицей, а на данный момент бросила балет. И меня взяли. Я не желала, но настояли предки: это необходимо для здоровья, для осанки, ну и для дисциплины тоже. Я задумывалась, что поучусь два-три года — и все. Но втянулась, мне понравилось — и вот к чему это привело.
Какое здоровье, если жизни нет! Это необходимо от всего отрешиться!
Анастасия Шевцова: Все обязано быть хорошо. Есть люди, которые ничего не едят и не вылезают из балетных классов, но во всем, я считаю, необходимо знать меру.
"Балтийский дом" показал премьеру Дмитрия Крымова "Все здесь"
Что отдала для вас работа с большенными актерами — Жюльет Бинош, Ксюшей Кутеповой, Алексеем Гуськовым?
Анастасия Шевцова: Я обучалась у их. В сцене, где играющая мою мама Ксюша Кутепова посылает меня в Экс-о-Прованс, она обязана рыдать — и Ксюша повторяла эту сцену семь либо восемь раз, и я смотрела — и не могла осознать, как такое может быть. Я следила за ними, пробовала обучаться у их, они мне весьма помогали советами — для меня это была школа.
Жюльет в кинофильме к тому же пляшет…
Анастасия Шевцова: При этом удивительно. Я смотрела и рыдала. Она танцу не обучалась, но у нее был проект с современным английским хореографом Акрамом Ханом. К роли готовилась длительно, занималась с нами традиционным танцем, и я не только лишь у нее обучалась, да и мы ее тоже чему-то могли учить.
Кто вам в балете эталон?
Анастасия Шевцова: Диана Вишнева, Рудольф Нуреев, Миша Барышников: они — личности. А это на сцене постоянно ощущается. Есть много на физическом уровне способных актеров, которые могут ногу к уху поднять, но если нет особенности, какого-то собственного стержня — это видно из зала, такового артиста неинтересно глядеть.
Какие главные уроки вы вынесли из опыта работы с Прельжокажем?
Анастасия Шевцова: Самым сложным было выполнить его требование расслабиться. Мы в традиционном балете привыкли постоянно зажиматься, держать позиции, а в технике Анжелена все напротив — принципиально быть расслабленным и отдать выход своим чувствам. Переучиваться было трудно, но, я надеюсь, это вышло. Сложной для меня была и сцена, где необходимо танец импровизировать. Это было полностью ново для меня, я такового никогда не делала, а здесь еще глядит вся съемочная группа, и камера на тебя ориентирована — стресс!