Но БДТ — особая история. И гастроли этого театра в здании МХАТа имени Горького — тоже. Ведь Светлана Крючкова, окончившая когда-то школу-студию МХАТ, именно здесь начинала свой творческий путь. Перемены в личной жизни увели ее в Северную столицу. И товстоноговский БДТ на долгие годы стал ее домом. На сцену МХАТа она вернулась 43 года спустя.
В Мариинском театре появился зал с уникальной акустикой
Оба привезенных спектакля — "Игрок" по Достоевскому и "Жизнь впереди" по роману Эмиля Ажара поставил режиссер Роман Мархолиа (художники Владимир Ковальчук и Фагиля Сельская). Несмотря на абсолютную непохожесть положенных в основу текстов, оба явно отличает одинаковый режиссерский почерк. И там и здесь много музыки и лязгающего шума, танцевальных и акробатических вставок, видеоэффектов, которые, особенно в первых действиях, превращают спектакли в подобие шоу. И лишь когда на сцене появляется Светлана Крючкова, возникает столь необходимая зрительскому сердцу человеческая интонация. В "Игроке" Крючкова играет две роли — крупье и Бабуленьку. И этот, второй, вроде бы второстепенный персонаж становится самым живым, обаятельным и притягательным центром всех сцен.
Спектакль "Игрок". Фото: Анастасия Блюр/БДТ им. Товстоногова
Гораздо значительнее роль Крючковой в спектакле "Жизнь впереди". Очень душевный, почти мелодраматический роман Ажара про стареющую проститутку мадам Розу (ее-то и играет Крючкова), которая берет "на передержку" детей своих коллег, пока те зарабатывают позорным ремеслом на жизнь, постановщик превратил в почти политическое высказывание. Польская еврейка мадам Роза, пережившая ужасы Освенцима, всей душой привязывается к арабскому малышу Момо. Национальности обитателей этого, не самого фешенебельного квартала Парижа, похоже, вообще не имеют значения. Все религии, все языки, все "большие разницы" менталитетов уживаются тут дружественно и с большой симпатией. Образ Ноева ковчега режиссер вполне убедительно противопоставляет Вавилону, доказывая, что сердечная любовь и товарищеская привязанность между арабским миром, христианством и иудаизмом возможна. Жаль, что за этим идеологическим педалированием зачастую на задний план отходит та нежная, пронзительная интонация, которой и силен текст Ажара. Роман написан от лица взрослеющего мальчика, он полон трагикомических деталей. Не все они вошли в спектакль, а те, что вошли, даны как-то впроброс. Но сцена с Кадиром, отцом ребенка, несомненно, самая яркая в спектакле. Араб, убивший из ревности свою жену-проститутку и 11 лет проведший в психиатрической клинике, приходит к мадам Розе, чтобы обнять своего сына. Та понимает, что Момо (Мухаммеду) с таким отцом будет хуже, чем с ней и выдает малыша за еврея Мойше. Мол, ошиблась, когда ей приводили детей, много их было. Смышленый Момо (его роль замечательно исполнил молодой актер Иван Федорук) радостно подыгрывает мадам Розе: для него его воспитательница давно уже стала самой большой любовью, заменившей и мать, и отца, и бабушку. И хотя вопрос самоидентификации, в том числе и национальной, поставлен здесь очень остро, он разрешается в пользу всечеловеческой любви, которая выше любых барьеров. "Я отдал вам мальчика в хорошем арабском состоянии, а вы мне хотите его вернуть в плохом еврейском!" — кипятится Кадир (Андрей Аршинников). И как тонко, как мудро и безоговорочно однозначно разруливает эту ситуацию мадам Роза! Крючкова бесподобна в этой сцене.
Спектакль "Жизнь впереди". Фото: Стас Левшин/БДТ им. Товстоногова
Вообще спектакль, как и роман, полон парадоксов: высокой нравственности и мужской чести малыша Момо здесь учит проститутка с 35-летним стажем. Верность и безграничную сыновью любовь к умирающей еврейке демонстрирует араб. А трагический финал — мадам Роза умирает на руках у Момо, и он несколько суток проводит рядом с ее трупом — дан здесь в абсолютно идиллической интерпретации. Момо врет соседям, что богатые родственники увезли мадам Розу на самолете в Израиль. И мы впрямь видим, как почти игрушечный самолет увозит сияющую мадам Розу-Крючкову в небеса.
За самолетом развевается флаг. Надпись на нем "Надо любить" — ответ на все сомнения Момо, с юных лет наблюдавшего порочную практику родного квартала.
Думаю, что эти слова — кредо и самой Светланы Крючковой, всю жизнь живущей по этому правилу.